Онлайн книга «Кельтский круг»
|
Мюллер выпрямился и уже мягче заметил, что им будет позволено взглянуть на место убийства примерно через час. — А вам, к сожалению, после этого придется заглянуть еще и в квартиру Танненбаха. Она здесь же, под крышей. — Еще одна квартира! — вздохнул эксперт. — Ну, теперь мне уж точно не удастся поиграть в скат. Бёгер все еще сидела на ступеньках черного хода. Эта печальная картина почему-то напомнила Тойеру диснеевский фильм «Aristocats», [15] ту сцену, где коты расселись на фоне освещенного луной домашнего разгрома. Не хватало только дерзкого кошачьего джаз-банда… Но нет, тут все было серьезным и подлинным. Он вздохнул полной грудью. — На чем мы остановились? Продолжайте. — Сначала я вообще его не заметила… — Она снова принялась всхлипывать. — Решила, что доктор просто забыл запереть за собой. Вот только дверь процедурной была распахнута, и я хотела ее закрыть. Даже тогда ничего не было видно, только какая-то тень. Я вгляделась. Он лежал там… — Женщина бурно зарыдала. — Повсюду кровь, все в крови… Тойер не нашел слов утешения. Супругам, по крайней мере, допустимо напомнить о совместно прожитых годах, которых никто у них не отнимет, хотя это и неправильно. Ведь за годы, пусть даже прожитые в мире, время все равно утекло безвозвратно. Но что скажешь тут? — Когда вы ушли домой? — спросил он вместо этого. — В смысле — раньше, после работы. Когда он еще был жив. Она задумалась: — Вероятно, часов в шесть. В тот день последний пациент был записан на половину восьмого… Тойер услышал за спиной шаги. Это был Лейдиг. — Добрый день, фрау Бёгер, — процедил сквозь зубы молодой сыщик. — Вот какие неприятности. Как поживаете? Как себя чувствует ваша мама? Дома все в порядке? Ну и погода, а? Все хуже и хуже, правда? Но надо все-таки, надо, надо… В знак примирения Тойер похлопал своего подчиненного по коленке. — Вероятно, вы еще не заметили, что у нас работает ваш сосед? Бёгер холодно взглянула на Лейдига, неуверенно пристроившегося рядом с ними на ступеньке. Тойер оказался в середине, как разделительный барьер между двумя непримиримыми полюсами. — Мне известно, что он пошел в полицию. Но здесь я его вижу в первый раз. Он доставляет своей мамочке много огорчений. — Да, — раздраженно подтвердил Лейдиг. — Постоянно доставляю, потому что имею наглость жить на свете. Посредник попробовал сменить тему: — Скажите, фрау Бёгер, тот последний пациент мог рассчитывать, что застанет врача одного? — Наши постоянные клиенты знали, что доктор иногда работает один, но этот пришел впервые. Господин Бенедикт Шерхард… — Странное имя, — буркнул Тойер, — скорее всего, вымышленное. С другой стороны, судя по вашему описанию, доктор Танненбах с его добротой вполне мог принять еще одного пациента, если тот жаловался на острую боль… — Как раз этого он никогда бы не сделал, — запротестовала Бёгер. — Ведь он всегда говорил: «Бёгерле (так он меня называл, когда мы были одни), Бёгерле, если я стану принимать всех желающих, то каждому в отдельности достанется меньше внимания!» — А я думал, он называл вас по имени, — удивленно отозвался Тойер. — Да, верно, по имени либо «Бёгерле». Как раз в последние годы… — Из глаз женщины опять потекли слезы. — Потом мы это еще обсудим, — тихо сказал своему комиссару утомившийся начальник группы. — У покойного был своеобразный взгляд на свою профессию. — Для острых случаев существует глазная клиника, — настаивала Бёгер. — Мы лишь лечили зрение и часто, как выражался доктор, сопровождали наших пациентов в путешествии в полную темноту. — Минуточку… — Казалось, Лейдиг не слышал ее слов. — Как могло получиться, что больной записался к врачу не под своей фамилией? Ведь у всех пациентов есть страховая медицинская карточка с кодом! — Достаточно украсть карточку у человека такого же пола и примерно твоего возраста. Или еще проще — заявить, что застрахован в частной компании. В таких случаях вообще не требуют удостоверение личности. — Верно, — кивнул Лейдиг, — хотя вообще-то довольно странно, все-таки речь идет о деньгах… Впрочем, в регистрационном журнале отсутствует последняя страница. Вырвана. Тойер задумался: — Непонятно или, пожалуй, как раз понятно, ведь тогда… Лейдиг мимикой дал понять своему начальнику, что тот в присутствии свидетельницы, если не возможной подозреваемой — лишь теперь мысль об этом пришла Тойеру в голову, — коснулся тайны следствия. Не так-то просто кого-то предостеречь с помощью глаз и бровей, тем более в темное время суток, однако Тойер, часто невероятно рассеянный и невнимательный, к собственному удивлению, заметил эти знаки и понял их смысл. Теперь он вообще не знал, что делать со свидетельницей. Вернулись Штерн и Хафнер. Тойер вскочил: — Да, фрау Бёгер, теперь ступайте, пожалуйста, с коллегой Штерном, он запишет ваши данные… — Нет-нет, не стоит, я сам это сделаю, — вздохнул Лейдиг. — Ведь я почти все знаю. Лучше отвезу вас домой, все равно я тут больше не нужен… — Завтра утром собираемся в шесть! — услышал Тойер собственный голос. Что это он? — Я переночую в управлении, у нас в кабинете, — солгал он, наслаждаясь безумной радостью, озарившей лица его последователей. — Я не успокоюсь и даже не разуюсь, пока мы не поймаем это чудовище. — Боже мой! — тихо сказал Штерн. — Вы совсем такой же, как мой шеф, — прощебетала старая дева Бёгер, потупилась и, расслабленно опираясь на руку Лейдига, позволила увести себя на улицу. — Вы не забыли свое лекарство от почек? — преувеличенно громко крикнул ей вслед благородный гаупткомиссар. Когда Лейдиг и Бёгер скрылись за дверью, Хафнер отключился. — Он нашел шнапс у судебных медиков — те, видно, часто киряют, — устало пояснил Штерн. — Думаю, что сегодня они много выпили. Хафнер тоже. Бутылка была пустая. Тойер взглянул на пьяного. Странное дело, он в первый раз ощутил сострадание. — Почему он так старается себя угробить? — пробормотал он и осторожно выпрямил подчиненного, чтобы полицейским, все еще сновавшим в разные стороны, казалось, что легендарный коллега Хафнер устроил очередную легендарную табачную паузу, один из легендарных шестидесяти перекуров в день. — Кровь на ключе принадлежит Рейстеру, а дальше они пока не продвинулись. Тойер кивнул и как можно более внятно изложил Штерну, что им удалось выяснить. Вскоре подчиненный его перебил: — История, на мой взгляд, запутанная. Пожалуй, я сегодня тоже останусь, вот только сообщу жене. |