Онлайн книга «Немой свидетель»
|
— Он вызывает интерес у приезжих, — заметил Тойер. — Это одна из целей его прыжков. — А нас ты заманил сюда нарочно. — Тойер разозлился. — Эй, он в самом деле прыгает! — воскликнул кто-то из мальчишек. Фредерсен спланировал в воду. — Хорошо, — сказал Зенф. — Он нас видел, этот крутой пловец. Хорошо, что вы присутствовали при этом. Я пошел. Тойер грубо схватил его за руку и повернул к себе: — Что это значит, черт побери? Я не люблю быть марионеткой в чужих руках! Зачем мы здесь? Ты считаешь его… Зенф вырвался с каким-то почти женским жеманством, и это странно не гармонировало с его только что проявленной решительностью. — Сейчас я иду к матери Анатолия. Вы присоединитесь? — Ты туда не пойдешь. — Пойду. — Нет, потому что… — Тойер в отчаянии поднял обе руки. — Потому что я пойду туда сегодня вечером. Поэтому ты этого не сделаешь. Два полицейских в один день — лишняя боль для бедной женщины. — Ладно, — согласился Зенф, переходя на полусонный тон, все больше зливший Тойера. — Тогда, значит, вы. — Зенф, вот еще что. — Тойер понизил голос, так как Фредерсен вышел из воды. — Мы встречаемся у Ильдирим, после того как я зайду к фрау Шмидт. Хочу обсудить это дело. Могу лишь посоветовать тебе прийти, и передай это ребятам. В полдесятого, ясно? Зенф кивнул. Быстро шагая назад, Тойер набирал номер Ильдирим. — Ну, Тойер? — Слушай, я… Да! Как дела у Бабетты? — У нее в самом деле воспаление легких. Нам пришлось побывать в больнице, сделать рентген. Теперь она получит ударную дозу антибиотиков, это новый препарат, его принимают только один раз, и завтра должно наступить улучшение… — Да-да, замечательно, — перебил ее Тойер. — Я иду в полицию. Это связано с Фредерсеном и Зенфом… — Что? Кто такой Фредерсен? — Ах, потом, пока. Нет! Постой!.. Надеюсь, ты не будешь возражать, я пригласил ребят к тебе на половину десятого, и тогда Зенф объяснит, что все это значит… Для тебя это не… — Нет. — Ее голос мог бы заморозить крупную свеклу. — Я категорически против. Он отключил свой мобильный. Центральное отделение полиции он нашел вблизи улицы с фривольным названием Репербан — как тут не вспомнить гамбургский Репербан, получивший прозвище «греховная миля»? После некоторых хождений он смог, наконец, поговорить с гаупткомиссаром Бонгартцем — светловолосым, голубоглазым, широкоплечим; Тойер чуть не козырнул ему в качестве приветствия. — Присаживайтесь. — Бонгартц небрежно показал на стул. Тойер начал довольно сбивчиво, глуповато извинился за это, сославшись на влияние местного сырого климата — на что Бонгартц кивнул, подняв брови, — но взял себя в руки и изложил проблему, по его мнению, более-менее сносно. Когда он закончил, коллега предложил ему с дружеской улыбкой кофе, и Тойер с благодарностью его принял. — Итак, — сказал Бонгартц и глотнул из своей кружки с узором в виде морских узлов, — вы приехали сюда в отпуск, и теперь я должен ради вас или ради вашего коллеги, который здесь тоже в отпуске, начать слежку за преподавателем? — Я этого не говорил, — вздохнул Тойер. — Нет, все-таки говорил. — Пожалуй, мне целесообразней обратить внимание на вашего коллегу, раз он здесь на свой страх и риск баламутит людей. Согласны? С вами приехали и другие гейдельбержцы? Тойер уставился в кофе: — Нас четверо. Наш товарищ пригласил нас сюда. — Меня ваши дела не касаются, согласны? — Интересно, что вас вообще касается! — возмутился Тойер и тут же спохватился: он не хотел наделать новых глупостей. — Скажите, а в прошлом учитель Фредерсен был замешан в каких-нибудь темных делах? Бонгартц усмехнулся: — Я не могу утверждать, что у меня на него есть нечто конкретное, помимо смутных подозрений. — Тойер почувствовал, что неприятностей не избежать. — Вы явились ко мне, отнимаете у меня время, поскольку ваш сотрудник якобы обманом завлек вас в наш город. А вам бы понравилось, если бы у вас в Гейдельберге неожиданно возникла парочка коллег с Севера и начала нести околесицу по поводу дела, которое они давно расследовали и закрыли? — Да, дерьмовая ситуация, — согласился Тойер. — Но такого не случится, они просто не получат визу. — Он сам понимал, что шутка получилась так себе, однако последнее слово все-таки осталось за ним! Огорченный гаупткомиссар шагал по городу, где-то выпил кофе, где-то съел колбаску. Уже стемнело, но идти к фрау Шмидт было пока слишком рано. Паршивец Зенф, с ним еще надо разобраться! Он позвонил Лейдигу. Да, тот позаботится обо всем. Он еще выпил кофе, сосчитал удары своего подстегнутого кофеином сердца и стал терпеливо ждать. — Кёниг у телефона. — Что такое, папа? — Ах, Корнелия, я не видел, как ты спустилась. Кто-то позвонил и тут же положил трубку. В чем дело, что ты стоишь с таким видом? — Может, позвонят еще раз. — Она шагнула к телефону. Отец отошел на пару шагов и сел на сундук: — Порой ты меня пугаешь. Вот и сейчас — ты шла как слепая. Новый звонок. Корнелия подняла трубку: — Да? — Это Фредерсен. Гейдельбергские полицейские приехали, ходят за мной. Делай так, как мы уговаривались. — Да. — Она положила трубку. Выдавила с трудом улыбку, но поскольку на ее лице улыбка бывала редкой гостьей, отца это никак не успокоило. — В чем дело? — Мне нужно сейчас уйти, папа. Иначе опоздаю. — Ты никуда не пойдешь. — Кёниг встал. — Куда ты собралась в такой поздний час? Да еще одна. Ведь ты еще почти ребенок. — Я возьму твою тачку. — Она заметила, что ей доставляет удовольствие дразнить отца. — Что?! Вот так просто, не спрашивая меня, ты возьмешь мою машину? — Я умею ее водить, ты в Дании меня… Кёниг истерично мял свою окладистую бороду. — Дело не в том, что ты там ловко ездила! Дело в том, что ты еще не имеешь права садиться за руль! — Там я тоже не имела права. — Там был безлюдный остров, Корнелия. Что все-таки творится? Что за записки валялись в золе? Кто их писал, ведь это не твой почерк! В течение целой секунды — первый раз за эти ужасные недели! — Корнелия чувствовала потребность выговориться. Да, это была я. Твоя дочка тире мешок картофеля. — Я… — Остальное она удержала в себе — едва не схватила себя за горло. — Я пойду. Утром вернусь, но не знаю, во сколько. |