Книга Радио Судьбы, страница 130 – Дмитрий Сафонов

Перевернутые борта зашуршали по дну, Ластычев снял цепь с плеча и вытянул на всю длину – этого было достаточно, чтобы обмотать ее вокруг прибрежного куста, выглядевшего вполне надежно.

Он постоял немного, похлопывая себя по карманам, после неожиданного купания сигареты превратились в табачную кашу, и Ластычев, вздохнув, списал их по статье «боевые потери».

– Ефрейтор! – хрипло сказал он. – Судьба-злодейка забросила нас на необитаемый... точнее, теперь уже обитаемый, остров. Фрегат цел, но пушки, кажется, того... Утонули.

Неверными шагами он подошел к мальчику и нагнулся, чтобы тронуть его за плечо, и в этот момент Ваня сел и посмотрел на него ясными глазами -до того осмысленными, что комбату стало не по себе. Теперь круглое лицо и торчащие уши смотрелись глупой ошибкой, казалось, они принадлежали совсем другому человеку, кому угодно, но только не этому парню.

– Это здесь! – сказал он.

Ваня поднялся, смешно выпятив круглый толстый зад, но Ластычев даже не улыбнулся. Он вдруг почувствовал, что сейчас должно произойти что-то важное. Что-то очень...

Ваня махнул рукой в сторону леса, вплотную подступавшего к берегу, не такому обрывистому, как в Бронцах, а пологому. Мальчик смотрел куда-то в глубь леса и, казалось, что-то там видел.

– Пойдем. – Он протянул комбату руку. – Я должен тебе показать.

«Что показать?» Было в его словах нечто странное, нечто очень смущавшее комбата своей необычностью и новизной.

«Нет, это не смущает меня, – подумал Ластычев. – Это... пугает».

И тем не менее он не раздумывая подошел к Ване и вложил свои костлявые узловатые пальцы в его круглую ладонь. Рука мальчика была горячей, а его – напротив, холодна как лед, Ластычев почувствовал, что эта ледышка начала таять, съеживаться, он даже подумал, что сейчас увидит струйки талой воды, текущие меж Ваниных пальцев...

– Я должен тебе показать, – повторил Ваня, и Ластычев понял, что именно так его смутило: мальчик говорил чисто, без запинки. Он больше не взвешивал слова, думая, сможет ли он их произнести, он просто говорил, и все...

«Как все нормальные люди...»

– Что ты хочешь мне показать? – Кажется, комбат знал ответ. Он знал его заранее, еще не успев задать вопрос, но какая-то часть его сознания гнала эту мысль от себя, потому что ответ таил в себе что-то недоброе.

– Там. – Ваня дернул подбородком.

– Там... Что? – Во рту у Ластычева пересохло, он бы сейчас с удовольствием напился воды из Барского колодца, но еще больше ему хотелось курить.

– ОНО.

Ваня улыбнулся и пошел вперед, и Ластычев, боясь выпустить его руку, пошел следом.

* * *

Двенадцать часов сорок минут. Аэродром «Дракино».

Севастьянов провел совещание быстро, он разложил на столе карту и поставил перед каждым командиром конкретную задачу. Воинские части складывались в тугое кольцо, обнимавшее загадочное ПЯТНО на расстоянии пяти километров от его границы.

– Что будем делать с Окой? – спросил полковник Серебров, командовавший частями Тульской дивизии ВДВ.

Синяя лента реки извивалась вдоль северо-восточного края ПЯТНА, но нигде не углублялась в него. Казалось, странное ПОЛЕ остановилось перед водной преградой.

«Ока...» – Генерал задумался. Вообще-то, это не казалось ему такой уж большой проблемой. Из всех населенных пунктов, попавших в ЗОНУ, в непосредственной близости от реки стояла только деревня Бронцы, но групповое форсирование ее жителями Оки на подручных плавсредствах выглядело маловероятным.

– Поставить два кордона: здесь, со стороны Бронцев, и здесь. – Он ткнул пальцем в зелень, обозначавшую на карте лес. В этом месте река отклонялась вправо и уходила дальше, на север, а граница пятна, напротив, загибалась влево. – Думаю, этого будет достаточно. Попросим коллег из управления МВД Тульской области (правый берег Оки относился к тулякам) проявить бдительность. Пусть задерживают всех незнакомых и подозрительных. Еще вопросы?

Офицеры молчали.

– Полковник, – обратился генерал к Сереброву, – у ваших людей будет своя, особая, задача.

Серебров кивнул, по-другому и быть не могло – у десантников всегда особые задачи.

– Товарищи офицеры!.. Если вопросов больше нет, прошу отбыть к вверенным вам воинским подразделениям и выдвинуться к местам временной дислокации, обозначенной согласно моим приказам.

Генерал поднял руки, как дирижер, выдерживая паузу перед началом увертюры. Все замерли. Севастьянов громко хлопнул и потер ладони:

– По местам!

Капитан Некрасов открыл двери аэроклуба, и офицеры, возбужденно переговариваясь на ходу, устремились к выходу. Севастьянов кивнул Сереброву и склонился над картой.

– От вас, полковник, требуется создать мобильные группы и рассредоточить их по всему периметру ЗОНЫ. Учитывая особенности местности и количество бойцов, я не требую, чтобы они находились в пределах прямой видимости друг от друга, но оцепление должно быть максимально плотным. Любые попытки проникновения – как в ту, так и в другую сторону– абсолютно исключены. Лично вы займете позицию ближе к Ферзикову и заодно проконтролируете действия частей Калужского гарнизона. Поставьте их на пяти километрах от барьера. Звонить туда я не буду, отдам письменный приказ, наделяющий вас всеми необходимыми полномочиями. И вы, кстати, тоже – проследите, чтобы никаких раций и передат чиков. Связь – только через посыльных. Понимаю, что в таких условиях командовать нелегко, но ведь мы с вами знаем, что легкие пути никогда не бывают правильными.

Серебров молча слушал генерала, на его лице не отражалось никаких эмоций, не было даже легкого удивления, словно в последний раз он оцеплял территорию, на которую приземлилась летающая тарелка, не далее как на прошлой неделе.

– Сейчас я подпишу приказ...

Перед генералом возник чистый лист бумаги и ручка. На то, чтобы искать пишущую машинку или работающий компьютер, не было времени. Некрасов положил бумагу, молча кивнул и отступил от стола.

Севастьянов сел и стал что-то писать – крупным размашистым почерком.

– Вы, наверное, уже знаете, – как бы между делом сказал Севастьянов, – капитана с его головорезами я забираю себе. Справитесь без него?

Повисло молчание, этот момент был неловким для всех – и для Сереброва, и для Некрасова.

Полковник пожал плечами:

– Мои люди тоже не из института благородных девиц. Я в них уверен.

– Ну вот и отлично.

Севастьянов поставил подпись, достал из кармана личную печать, подул на нее и оттиснул в углу листа.

– Походная канцелярия, – прокомментировал он, складывая бумагу и вручая ее Сереброву.

Тот не улыбнулся, сложил приказ и сунул в нагрудный карман.