Онлайн книга «Башня»
|
Принудительная вентиляция отключилась, и дым из небольшого помещения лениво вытекал через решетки, но это почти не спасало. – Коля, у тебя есть платок? – сквозь зубы, на выдохе, спросил Ковалев. Управляющий что-то промычал в ответ. Насколько полковник мог разобрать, интонация была утвердительной. – Помочись на него, Коля… И дыши через платок. Ковалев осторожно спустил курок, засунул пистолет за пояс и полез за своим платком. Кусок мягкой ткани был уже весь влажный – от крови, пота и слюны, рвущейся изо рта вместе с кашлем. «Немного мочи не нарушит этот чудесный букет». Ковалев помочился на платок, отжал излишки влаги и поднес самодельный противогаз ко рту. Дышать сразу стало легче. Воздух уже не так раздражал гортань и бронхи, ну а то, что он немного вонял аммиаком… Это ведь не страшно, правда? – Готов, Коля? – Он замер и прислушался. Со стороны двери доносилось лишь натужное кряхтение. – Я… не могу. Я не хочу. – Коля, – полковник говорил наигранно-веселым тоном. – Какого хрена тебя взяли на эту работу, если ты не в состоянии сделать даже самые простые вещи? – А вы? – А я уже все… В дамках. Веду в счете. Ну? – Сейчас. Я постараюсь. – Да уж сделай одолжение. Может, тебе нужно как-нибудь помочь? – Как? Сказать «пись-пись-пись»? – Почему же? Есть другие способы. Прострелить ногу, например. – О! – в голосе Петухова послышалось облегчение. – Кажется, все уже в порядке. Помогло. – Вот и молодец. Отдышись. – Полковник выдержал паузу. – Ну что? Готов? – Ага. – Постучи еще разок. Может быть, дверь и откроется. На этот раз. Он повесил мокрый платок на запястье, закрыл глаза и прислушался. Раздался троекратный отрывистый стук. Ковалев на секунду замер. На обратной стороне век возник мысленный образ: ненавистный кусок металла, закрывающий выход. Он плавно нажал на спуск, выстрелил и затем, убрав пистолет за спину, разбежался и пнул ногой в дверь. Дверь затрещала и немного подалась. Полковник бил еще и еще, но дверь больше не двигалась с места. – Коля! – полковник хотел подбодрить Петухова. – Дело пошло на лад. Я занял главную диагональ. Одна дамка уже есть, еще парочку – и я ее поймаю. Ты помнишь, как делается треугольник Петрова? Как тремя дамками поймать одну? – Угу, – задушенно отозвался управляющий. – Ну и хорошо. Давай, Коля. Помоги мне еще немножко. Ковалев пружинисто согнул ноги в коленях, вытянул руки и закрыл глаза. Опять троекратный отрывистый стук. Он помедлил всего секунду: задумался, что произойдет, если пуля вдруг даст рикошет? Почему-то раньше он об этом не задумывался – не было ни времени, ни желания. Какая разница, если приемлемого выхода все равно нет? Конечно, он рисковал и прекрасно отдавал себе в этом отчет, но до этой секунды считал риск вполне обоснованным. Он и сейчас считал его обоснованным, но… Но почему-то эта мысль пришла ему в голову, промелькнула, как яркая вспышка молнии, за долю секунды до другой вспышки – пистолетного выстрела… Петухов зажмурился, оранжевый сноп пороховых газов принес кислый запах и волну горячего воздуха. – Гхап! – Ковалев издал булькающий звук и покачнулся. – Аааллль… – Алексей Геннадьевич! Петухов прислушался. Стало тихо. – Алексей Геннадьевич! В чем дело? Управляющий оттолкнулся спиной от стены и бросился вперед. Послышался стук падающего тела и тихое, певучее журчание. В темноте Петухов запнулся о тело полковника и с грохотом упал, в кровь раздирая руки об острые кусочки стекла. Колени его уткнулись во что-то мягкое, вздрогнувшее от удара. – Алексей Геннадьевич! Ковалев! Управляющий шарил в темноте руками, ощупывал тело полковника, переворачивал его и тряс. Пальцы нашли нос Ковалева, щеки, и Петухов ощутил горячую липкую жидкость, заливавшую лицо. Борясь со страхом и отвращением, он осторожно, словно снимал невидимую паутину, провел рукой по лицу полковника. Над одной щекой была привычная выпуклость глаза, Петухов даже почувствовал, как он бешено вращается в глазнице, а над второй… Дыра. Огромная дыра, из которой толчками вытекала густая горячая масса. – Алексей Геннадьевич! Алексей Геннадьевич! – Петухов не выдержал и заплакал. Еще немного – и он зарыдал в голос, обхватив себя за плечи и раскачиваясь из стороны в сторону. – Алексей Геннадьевич! – Он на все лады повторял имя полковника, будто это могло что-то исправить. Ничего другого он сказать не мог. В голове не осталось больше мыслей, а языку требовалось что-то говорить. Ковалев тихо закашлялся. Петухов взял свой платок и прижал его к губам полковника. – Дышите! Дышите! Все нормально! Все хорошо! Он ощутил, как раздвинулись губы Ковалева, а потом тихий булькающий голос произнес: – Бесполезно, Коля… Расческа… Бесполезно… По телу Ковалева побежала крупная дрожь. Петухов услышал отрывистый стук. Стук учащался и становился все громче. Они словно поменялись ролями: теперь Ковалев стучал, а он должен был стрелять… Управляющий прогнал эту абсурдную мысль и вдруг понял, что это за стук. Это умирающий в агонии бился своей смешной лысой головой об пол. Петухов стряхнул охватившее его оцепенение. Он подумал, что сейчас это важно… очень важно – поднять его голову, не допустить, чтобы он мучился последние секунды. Управляющий обхватил шею полковника и поднял его голову над полом, просунул под спину колено и крепко обнял своего партнера по шашкам. – Алексей Геннадьевич… Он не ожидал, что Ковалев скажет еще хоть что-нибудь, но полковник собрался и сказал – так тихо, что его слова прозвучали, словно шелест влажных листьев на ветру: – Пытайся… Агония продолжалась еще около двух минут, которые, казалось, тянулись бесконечно. Затем Ковалев в последний раз дернулся и затих. Петухов шмыгнул носом и утер слезы. Он долго лазил по полу в поисках пистолета. Наконец он нашел увесистый кусок металла с ребристой рукоятью, еще хранившей тепло ладони полковника. «Пытайся… Если бы еще знать как?» Но выхода не было. Он должен был выбраться отсюда – во что бы то ни стало. Вот только… – Кто же будет стучать, Алексей Геннадьевич? – Он не удержался и снова заплакал. Дубенский понял, что зря потерял время. Проехать к Башне на машине не получилось. Напрасно он уверял милиционеров из оцепления, что «я должен, понимаете, я просто обязан быть там!» – ничего не помогало. Внутрь оцепления машины не пускали. |