Книга Одна минута и вся жизнь, страница 40 – Алла Полянская

— Сказал, что по делам.

— И Танюше так сказал. Ну, какие у них могут быть дела?

— Катя, перестань. Возьми себя в руки. Дети выросли. Они хорошие люди, ты же сама это знаешь.

— Знаю, но…

Звонок прерывает их диалог. Горничная идет открывать. На пороге стоят двое в штатском. Именно эти слова приходят на ум — в штатском. Потому что погоны просвечивают сквозь одежду, явно непривычную.

— Господин Соловьев?

— Да. Что случилось?

— Вот наши удостоверения. Я — следователь прокуратуры Беляев. Это мой коллега из Санкт-Петербурга. Дана Ярош приходится вам дочерью?

— Да.

— А вы не можете сказать, где она сейчас?

— А что, собственно, происходит? — Екатерина Сидоровна не выдерживает. — Какое вам дело до нашей Даночки?

— Это просто формальности. Так где ваша дочь? С ней можно связаться?

— Она путешествует. — Вячеслав Петрович холодно смотрит на визитеров. — Вы знаете, какое несчастье у нас произошло. Дане надо прийти в себя, поэтому она путешествует. Где именно — мы не знаем.

— Но она вам звонит?

— Нет.

— И вы не беспокоитесь о ней?

— Что вам нужно?

— Почти ничего. Просто, когда ваша дочь вернется, пусть она свяжется с нами.

Они уходят. Екатерина Сидоровна, как-то сразу успокоившись, уходит к Леке. Это, наверное, насчет аварии, еще расследуют. Она чувствует себя усталой, но беспокойство проходит.

Вячеслав Петрович, напротив, очень встревожился. Происходит что-то опасное. Дана во что-то впуталась. И ее нужно как-то предупредить. Но как? Вячеслав Петрович набирает номер Вадика Цыбина.

В комнате на втором этаже гаснет ночник, маленький белоголовый мальчик тихонько плачет под одеяльцем. Он так соскучился по маме, а ее все нет и нет. Только бы бабушка не услышала его плач. Потому что от ее утешений только хуже.

Зима упала на город внезапно. Еще вчера серо-коричневые улицы тоскливо мерзли под осенним ветром, а сегодня мокрый снег противно лезет в лицо, как назойливая собака. Дана всегда ненавидела зиму. А после того как погиб Стас, зима для нее стала чем-то вроде кровного врага.

Зимние вечера невыносимы. Дана знает, что сегодня сделает, но на часах только шесть, а за окном уже темень. Перспектива прогулки по зимним улицам выводит ее из равновесия.

— Хоть бы снег перестал идти.

Как по заказу, снег прекращается. Дана одевается. Сегодня она встретится с Антоном — тем самым неблагонадежным сыном столь достойного родителя. Этот парень вызывает у Даны сильнейшую головную боль и странное чувство жалости, но делать нечего. План уже составлен.

Дана едет в Павловск. Здесь, в клубе «Лас-Вегас», месяц назад она познакомилась с Антоном Градским. Они столкнулись в дверях, как и было задумано.

— Ну, ты, осторожно!

Красивые синие глаза Антона смотрят булавочными головками зрачков. Парень под завязку нанюхался кокаина.

— Сам смотри, куда идешь, чего зенки пялишь?

Антон наконец сфокусировал на ней взгляд. Коротко стриженные каштановые волосы, довольно высокая, худая, а глаза хищной кошки.

— Чисто случайно.

Он хочет сказать, что глаза дикой кошки чисто случайно попали на это лицо. Нет, ее нельзя назвать совершенством, но на нее хочется смотреть еще и еще. В этой дикой кошке что-то есть. Что-то такое, чего не было ни в одной из женщин, которых он до нее знал. А это немало.

— Э-э, парень, да ты надрался?

Кошка может быть насмешливой? Антон смотрит на нее, и ему хочется дотронуться до ее оголенного плеча.

— Я трезв. Могу я вас угостить?

— Только не кокаином.

Они идут в бар, и Антон вопросительно смотрит на свою спутницу.

— Стакан томатного сока.

— И все? — Градский-младший обижен. — Кошечка, я могу заплатить за все, что тут есть.

— Но я хочу только томатного сока.

Он смотрит, как Дана пьет, а волна желания поднимается в нем. Но есть в этой женщине нечто такое, что заставляет стоять по стойке «смирно» даже его, Антона Градского, парня, который сам себе и судья, и прокурор, и адвокат.

— Вы здесь раньше бывали?

— Нет, пришла посмотреть. Но я не люблю подобные заведения, так, настроение накатило.

— Вот как? Это интересно. А вот я люблю такие коробки, даже очень. Мой папаша весьма недоволен этим обстоятельством, но что делать? У каждого свои недостатки. Знаете, кто мой папаша?

— Нет. А кто вы такой?

— Я? — Антон удивленно вскидывает брови. — Мой отец — сам…

— Я не об этом. Вы кто такой?

Он не знает, что ответить. Этот вопрос ему до сих пор никто не задавал. И сейчас он понимает, что у него есть только один ответ: его отец — депутат городской Думы. И все. Так всегда было. Он раздраженно вскакивает с высокого стула и едва не падает. Два дюжих телохранителя подскакивают, чтобы поддержать его, но он отгоняет их.

— Мы встретимся еще?

— Вполне возможно.

Дана поворачивается к нему спиной, показывая, что аудиенция закончена, но Антон не хочет уходить. Его заинтересовала эта странная женщина, ему хочется прикоснуться к ее мраморному плечу. Рука повисает в воздухе. Он не смеет и злится еще больше.

— Домой.

Его везут в лимузине, вынимают из салона, доставляют в квартиру. Он ложится на диван, не раздеваясь. Перед глазами встает женщина из клуба. Антон вдруг понимает, что не спросил ее имени. А это так важно! Как она смотрела на него! И этот ее вопрос: «Вы кто такой?»

У него нет ответа. Он рос на попечении бабушки, отец вечно работал. Мать умерла, когда Антон был совсем маленьким. Он помнит только запах ее духов и скорбные темные глаза.

Не скоро Антон понял, отчего отец не женится вновь. А сначала его это радовало. Он жил у бабушки, отец давал деньги, которых было даже в избытке, и до четырнадцати лет Антон не имел никаких проблем. Отец сделал головокружительную карьеру, поэтому в школе перед Антоном заискивали, он привык и воспринимал это как нечто само собой разумеющееся.

Но потом умерла бабушка и отец забрал Антона к себе. Он считал, что парень уже достаточно взрослый, чтобы начать познавать жизнь, и Антон ужаснулся. Он совсем не так представлял себе папу. Бабушка рассказывала ему, как он трудится, как устает, поэтому редко видит их, но теперь Антон понял, что все не так. И он отцу глубоко безразличен.

У Сергея Ивановича Градского имелась другая страсть. Женщины. В этом было что-то патологическое. Он не пытался даже скрывать свой порок, возведя его в достоинство. Он кочевал от одной женщины к другой, благо, внешность всегда помогала ему, и слыл записным донжуаном. Но это никак не отражалось на его деловых качествах.