Книга Ее андалузский друг, страница 13 – Александр Содерберг

В последние годы Ральф активно работал на Штази и входил в КоКо — совет по коммерческой координации. Отделу вменялось тайно добывать западную валюту, чтобы поддержать на плаву страну, уже стоявшую на грани полного банкротства.

Ральф Ханке и его дружки распродавали огнестрельное оружие бывшей армии ГДР любым покупателям, которых им только удавалось найти. Свою первую в жизни заграничную поездку он предпринял в Панаму к генералу Норьеге. [9] Тот покупал оружие наличными, за доллары, и Ральф Ханке впервые ощутил, что обрел смысл жизни. 9 ноября 1986 года он, свободный как птица, перешел в Западный Берлин вместе с сыном Кристианом. Солнце, светившее ему в спину, освещало дорогу через Бранденбургские ворота — и вперед, к новой жизни.

Некоторое время Ральф жил у старого друга, обосновавшегося в Западном Берлине, и выжидал несколько месяцев, прежде чем предложить бывшим доносчикам выкупить у него архивные материалы о них самих. Чем больше времени проходило, тем большие суммы ему удавалось выручить за эти документы. Свое быстро сколоченное состояние он употребил на то, что скупал ворованное вооружение распадающейся армии — машины, оружие, прочее оборудование, которое доставалось ему почти за бесценок, перепродавал его и удесятерял свой капитал. Ральф сохранил копии отчетов в Штази, которые продавал доносчикам, — многие из них со временем заняли высокие посты в обновленной Германии.

В конце девяностых, когда большинство из этих людей чувствовали себя в безопасности, их снова посетил Ханке, державший в руках их тайны, — на этот раз вместе с юным Кристианом. Теперь Ральфа интересовали не деньги, он просил об услугах иного рода, которые позволили ему медленно, но верно выстроить свою империю власти и богатства.

Ральф и Кристиан объездили весь мир, заводя новые связи с правительствами и главами крупнейших корпораций, платили взятки и продавали самолеты, машины и радары воюющим странам через подставных лиц и фиктивные предприятия. Всего за несколько лет они создали предприятие «Ханке Гмбх» и начали зарабатывать серьезные деньги.

Вид за окном машины изменился — теперь они находились в центре Мюнхена. Ханке казалось, что этот город сияет — сияет успехом и здравым смыслом.

Кожаное сиденье заскрипело, когда он выпрямился.

— Тебе удалось связаться с Кристианом?

— Да, — ответил Роланд.

Ральф ждал.

— И что?

— Он сидит дома, заливает горе. Видимо, она много значила для него.

— Наверняка.

Ральф посмотрел в окно автомобиля. Когда машина Кристиана взлетела на воздух, он испытал облегчение — облегчение по поводу того, что самого Кристиана в тот момент в машине не было. Он размышлял над тем, действительно ли это ответ Гусмана? Кто был мишенью — Кристиан или его подружка? Или это привет от кого-то другого — в таком случае от кого? Нет, это все же Гусман. Однако методы работы удивили Ральфа. Неужели они приравнивают травму, полученную Гектором на пешеходном переходе, к жизни подружки Кристиана? Или это всего лишь несчастный случай, а на самом деле они охотились за Кристианом, чтобы показать серьезность своих намерений?

Ральф поглядел на Фрауенкирхе. Прищурившись, поднял глаза и посмотрел на ее купола, пытаясь представить, как будет развиваться дальше история с Гусманом. Как поведет себя Адальберто, когда его поставят на колени? Именно это Ральф намеревался сделать — в первую очередь потому, что ему было любопытно, каков же Гусман на самом деле. Только когда человек распростерт на земле, выясняется его истинная сущность. Одни лежали в грязи, жалким голосом прося пощады. Другие поднимались, чтобы получить новый удар и вновь упасть. Некоторые вставали, сваливали все на кого-то другого и продавали душу дьяволу. Кто-то назвал бы это инстинктом самосохранения, но Ральф называл это «страхом за свою шкуру». Однако оставалась еще крошечная группка людей, которые без тени страха беспощадно наносили ответный удар. Они вызывали уважение — может быть, Гусман из таких?

Роланд прервал тишину и стал озвучивать Ральфу дальнейшее расписание на день. Он проработал на Ральфа восемь лет. Роланд Гентц заботился о том, чтобы любая проблема Ральфа превращалась в преимущество и выигрыш. Он имел образование экономиста, юриста и обществоведа, к тому же был человеком без предрассудков — это качество Ральф в нем особенно ценил. Роланд стал его правой рукой, без которой он не мог обходиться; Роланд делал то, что Ральф не смог бы сделать сам. Поддерживал связи с людьми, вел переговоры и следил за тем, чтобы все шло как по маслу. Если кто-нибудь начинал упрямиться, Роланд отходил в тень, и за дело брался Михаил. Простая, но в высшей степени эффективная схема распределения ролей.

— Михаил, ты поедешь в Роттердам встретить груз, не так ли? — сказал Гентц.

— Зачем он поедет в Роттердам? — прервал его Ральф.

Роланд наполовину развернулся к нему.

— Я решил, что кто-то всегда будет лично встречать груз — во всяком случае, в первые полгода. Надежности ради. Вдруг Гусману что-нибудь взбредет в голову?

— Почему Михаил? У нас что, нет никого другого?

— Остальные заняты другими делами. Так будет лучше.

Михаил на своем ломаном немецком подтвердил, что он уже все подготовил, что поедет он еще с двумя парнями и все будет хорошо.

— Кто эти двое?

— Мы вместе служили в Чечне.

— Они нормальные?

Михаил чуть улыбнулся и покачал головой:

— Нет, ни с какой стороны.

Ральфу нравилось отношение Михаила к жизни — ему всегда импонировал этот русский. В нем чувствовалась какая-то естественность: он не задавал лишних вопросов, ему незнакомы были сомнения. Он просто делал то, что ему поручали, а если что-то шло не по плану, проявлял инициативу и решал проблему.

— Хорошо. — Ральф расслабился и закрыл глаза. Несколько минут сна ему бы сейчас не повредили.

Стоя перед зеркалом, София примерила несколько нарядов в разных стилях. Ей показалось, что она одета слишком торжественно, и в конце концов она исправила ситуацию, надев джинсы.

— Мам, ты куда?

Альберт сидел на диване в гостиной. Она увидела его, спускаясь по лестнице.

— На вечеринку.

— Что за вечеринка?

— День рождения.

— Чей?

София остановилась в холле, оглядела себя в зеркале, висевшем над комодом.

— Друга.

— Какого друга?

— Его зовут Гектор.

Наклонившись к зеркалу, она подкрасила губы.

— Гектор? Что еще за Гектор, черт побери?

София сжала губы.

— Не ругайся!

— Так кто он такой?

Она наложила сверху блеск.