Книга Чертовы котята, страница 58 – Леена Лехтолайнен

Давид отступил назад и стоял, слегка опершись о ствол сосны. Он спокойно и уверенно смотрел на Юрия, а тот словно съежился под его взглядом.

— Разве знакомство с собственным отцом считается преступлением? — тихо спросил Юрий. Он так сжал кулаки, что у него даже побелели костяшки пальцев.

— Вовсе нет. Наверное, ты думал, что Валентин Паскевич — обычный бизнесмен, который просто вынужден действовать взятками и подкупом, поскольку иначе в России невозможно зарабатывать деньги в строительстве. И ты стал его помощником, правой рукой. Но Валя был все равно тобой недоволен. Наверное, чувствовал, что при удобном случае ты продашь его, не задумываясь.

— И это мне говоришь ты, который сам проник в окружение моего отца с помощью лжи? Ты смеешь меня упрекать в обмане?

— Я просто выполнял задание своего руководства. У тебя же нет такого оправдания.

— Да не нужно мне никакого оправдания! Я ушел от Паскевича, как только понял, что он собой представляет на самом деле! И хочу жить честным трудом, а не преступным бизнесом.

— И это заявляет человек, который выследил Рютконена и затем застрелил его?

— Ты рассказала все Сталю? — Юрий повернулся ко мне, в его глазах полыхнула ненависть. — Об этом же не должен знать никто, кроме меня, тебя и Лайтио!

— Да, рассказала. Потому что всегда считала: мы с тобой находимся по одну сторону баррикады.

— Правда? Если Сталь тоже на этой стороне, то я, пожалуй, не уверен. Дарья влюбилась в меня, а ты злился, что она не отвечает на твои ухаживания.

Юрий повернулся к Давиду, тот рассмеялся ему в лицо. Я вспомнила двух служанок в коттедже Паскевича в Бромарве — Лену и Любу. Наверное, Дарья была их предшественницей.

— Хилья, ты же прекрасно знаешь, что Паскевич никогда не хранил верность одной и всегда окружал себя толпой женщин. — Казалось, Давид прочитал мои мысли. — Но Дарья не относилась к их числу. Ей было всего шестнадцать, и ее наняли помогать по дому, а не спать с хозяйским сыном. Да, Паскевич развратник, но он хотя бы платил женщинам за секс, и они добровольно шли с ним. Ты же вел себя по-другому. Откуда я знаю, может, она и в самом деле влюбилась в тебя, но это не значит, что она хотела с тобой спать. Я собственными ушами слышал, как она плакала и просила тебя перестать.

— Ты слышал только то, что хотел услышать. Я не сделал ей ничего такого, что она не позволила мне. А тебе надо было с криком ворваться в комнату и перебудить весь дом! Ты не спал ночами, следя за мной. А потом сказал моему отцу, что таким образом обеспечивал его безопасность.

— Дарье просто повезло, что я ночью проходил по коридору. Разумеется, после случившегося она уволилась на следующий же день.

— А что она сказала тебе и Паскевичу? Что Юрий пытался ее изнасиловать?

— Да, — ответил Давид.

— Вы заставили ее! — почти одновременно крикнул Юрий. — Она просто боялась, что все ее осудят, если она скажет правду. Зато она получила зарплату за два месяца и бумагу с положительным отзывом. Между прочим, деньги мне пришлось заплатить из своего кармана. Так что я уж и не уверен, не спланировала ли она все заранее, возможно, даже вместе с тобой! А мне, дураку, уже тогда надо было извлечь урок и больше никогда не доверять женщинам!

Юрий был похож на нервного мальчишку-подростка. А Давид продолжал спокойно стоять, привалившись к дереву, как человек, полностью уверенный в своей правоте.

— Ох, Юрий. — Давид посмотрел на него, словно учитель на провинившегося школьника. — В тот вечер я был допоздна занят делами твоего отца. А потом пошел на кухню взять чего-нибудь поесть. Комната Дарьи, как ты помнишь, находилась напротив кухни. Так что я не мог не вмешаться, когда услышал ее голос. Не имею привычки оставлять в беде несовершеннолетних девочек.

— В отличие от своего друга Яана, — прошипел Юрий.

— Не смей говорить о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Яан в сто раз лучше тебя!

— Ну конечно. Хотя я слышал и другое мнение. Да, Хилья, ты же знаешь, что Паскевич избивал меня. Он бил меня кнутом и розгами, а Сталь вместе с другими наслаждался зрелищем.

— Неправда! Однажды, когда ты не мог уже стоять на ногах, я велел ему прекратить.

— Велел? Не слышал ничего подобного. Хотя, честно говоря, я тогда мало чего слышал и чувствовал, кроме боли. Но я не просил пощады, нет, я не хотел доставить вам еще и такого удовольствия.

Юрий криво усмехнулся, но его темные глаза были полны слез. Давид медленно опустился на корточки, словно дикая кошка, которая таким движением показывает, что больше не собирается нападать.

— Это все было много лет тому назад и сейчас не имеет никакого значения. Сколько можно жить прошлым, лучше думать о будущем.

— Если бы от меня что-нибудь зависело, у тебя не было бы никакого будущего, Давид Сталь! Стоит мне позвонить Юлии Герболт, как она мгновенно расскажет отцу, какая у меня для него добыча. Ты же знаешь, Гезолиан долго ждал, когда ты наконец попадешь к нему в руки.

— Юрий, успокойся, — вмешалась я, надеясь его унять. — Ты же сам говорил, что не хочешь больше касаться криминальных дел. А Гезолиан — человек преступного мира.

Раньше я и не знала, как сильно он ненавидит Давида и каковы причины этого темного чувства. Но кто из них говорит сейчас правду, а кто лжет? Может, оба?

— Надеюсь, ты рассказала Сталю, что мы с тобой спали? Знаешь, а ведь Хилья в постели — просто тигрица! Может, ты хочешь, чтобы я подарил тебе ту картину, на которой она изображена без одежды? Будь уверен, я умею добиться от женщин того, чего мне надо, даже без денег, в отличие от своего отца!

Давид поднялся и напрягся, как зверь перед прыжком.

— Если Хилья с тобой спала, значит у нее были на то свои причины, — сухо сказал Давид, интонация его голоса мне совсем не понравилась. — И не думаю, что она сделала это от большой любви.

Юрий открыл рот, чтобы ответить, но я опередила его.

— Сейчас же прекратите оба! Я не принадлежу ни одному из вас. Я не обещала никому верности и не собираюсь. Юрий, я уже получила задание от Гезолиана доставить ему Давида, так что ты можешь об этом не беспокоиться.

Не успел Юрий охнуть от удивления, как я объяснила, что не собираюсь делать этого, а хочу лишь получить его в союзники.

Конечно, я понимала, что мне следовало быть милой и любезной, ворковать, очаровывать и приручить Юрия до такой степени, чтобы он и правда ел только из моих рук. Еще пару месяцев назад, до случая с Рютконеном, я могла это сделать, но сейчас было уже поздно. Теперь я была обязана ему жизнью. Более того, мы с ним успели стать друзьями. К Давиду я испытывала другие чувства, гораздо более сильные, чем просто дружба, но почему-то именно сейчас кольцо, которое он надел мне на безымянный палец, невыносимой тяжестью тянуло вниз. Я быстро сунула руку в карман брюк, надеясь, что Юрий не успел заметить кольцо. А там осторожно сняла его и оставила в кармане.