Онлайн книга «Белый Джаз»
Жара – мерзкая утренняя потливость. «А голос – что у него был за голос?» – Голос придурка, который мнит себя великим джазменом. Кстати, знаете – моего младшего брата подозревали в убийстве Черной Орхидеи [21] ? Установить наблюдение на главпочтамте – слишком много времени. Попытаться получить ордер на изъятие содержимого ящика – то же самое. Просто взять и взломать ящик – так и сделаем – позвоню Джеку Вудсу. И снова таксофонные медяки: Джек Вудс – нет дома. Мег – попросил снять со счета десять штук наличными. И никаких «почему», последние новости: они с Джеком снова вместе. Едва удержался от грязной усмешки: отдай эти деньги ему – я заказал ему Джуниора Стеммонса. Мишак, утыканный ножами, – я вижу его, чувствую рукоять ножа, как лезвие вгрызалось ему в позвоночник. И снова звонки: Пробую разыскать Майка Брюнинга и Дика Карлайла – но их нет ни в Бюро, ни в участке 77-й улицы. Перед глазами живо встает картина: насмерть перепуганный, затравленный легавыми Лестер Лейк. И тотчас же – другая картина – Гленда: «Черт, Дейв, ты видел, как я плачу». И снова я поехал в Черный город – порасспрашивать народ. Бары и джаз-клубы, открытые в этот ранний час, – мне туда. Имена: Томми Кафесьян, Ричи – старый приятель Томми? Тилли Хоупвелл – любовница – Томми К. и покойный Уорделл Кнокс? Ну, и наобум: Джонни Дьюхеймел – бывший боксер, переквалифицировавшийся в легавые. Все это я пытался узнать: У шлюх, у торчков, у бродяг, у алкашей, у барменов. Результаты: Ричи никто не знает, белых вуайеристов никто не видел. Тилли Хоупвелл – кое-кто из нариков припомнил, что она тоже торчала, но недавно лечилась в наркодиспансере. Уорделл Кнокс – «его убили, я не знаю кто». Школьник Джонни – «вроде такой боксер был». Фоторобот вуайериста тоже не опознал ни один. Вечер – открываются все новые клубы. И снова имена – и снова глухо – только и оставалось, что наблюдать за толпившимися у игровых автоматов. Ребята, заправлявшие автоматы в клубе «Рик-рак», – белые и мексы: тут как тут – федералы с фотоаппаратом. Щелк-Щелк – люди Микки на пленке – камикадзе Микки. Не протолкнуться от «плимутов» полицейского образца – федералы, ребята из Управления. Неуемная Дрожь в коленях: а что, если за мной был хвост – ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ? Останавливаюсь у таксофона – десятицентовые мостки закончились – кидаю жетоны: Звоню Гленде – и себе – ее нигде нет. Джек Вудс уже не отвечает. Еду в «Било Лито» – спрашиваю, получая в ответ лишь презрительные усмешки. Минимальный заказ – две порции напитка – усаживаюсь на табурет у стойки и заказываю два виски. Широко открытые глаза – от стены до стены – сплошные негры. Виски разливает по телу тепло, мне приходит идея: дождаться Томми К. и выволочь его на улицу. Спишь ли ты со своей сестрой – а твой отец? – и лупить кастетом, пока из него не посыплются семейные тайны. Бармен приготовил было третью порцию – я отказался. На сцену поднялся небольшой эстрадный ансамбль – я поманил саксофониста. Он согласился: двадцатку за попурри из Чампа Динина. Приглушенный свет. Вибрафон [22] – ударные – саксофон – труба – поехали! Мелодии – то громкие и быстрые, то медленные и нежные. Во время звучания одной из таких бармен и поведал мне историю жизни мифического Чампа Динина. Вот что я узнал: Появился из ниоткуда. Выглядел белым – но, по слухам, примесь негритянской крови у него все же имелась. Играл на пианино, на басу и саксофоне, сочинял музыку – джазовую, естественно; еще кое-чем промышлял. Красавец-жеребец, он трахался в борделях и ни разу не дал себя сфотографировать. Потом влюбился: три богатенькие наследницы и их мамаша. Четыре любовницы – в положенный срок – четыре ребенка. И по концовке его пристрелил рогоносец – папаша семейства. Рюмка виски все еще стояла на стойке – одним махом я осушил ее. История моего вуайериста – и его история – все может быть: Прослушка в борделях – точно так же, как в «Замочки скважине». Семейная интрига – как у КАФЕСЬЯНОВ. Я выбежал на улицу – перешел дорогу в поисках таксофона. Номер Джека Вудса, три гудка. «Алло?» – Это я. – Дейв, не спрашивай. Я все еще ищу его. – Ищи-ищи, я звоню не за этим. – Тогда зачем? – Еще две штуки, если согласишься. Знаешь главпочтамт в центре – ну, тот, что работает круглосуточно? – Конечно. – Ящик 5841. Взломай его и принеси мне содержимое. Подожди часов до трех, тогда тебя никто не заметит. Джек присвистнул. «А, у тебя ж неприятности с федералами. И ты не можешь получить ордера на изъятие…» – Так да или нет? – Да. Мне нравится, когда у тебя неприятности – тогда ты становишься щедрым. Позвонишь завтра, лады? Я повесил трубку. Тут меня осенило: номера машин. Работа Джека – те четверо, которых тряс Джуниор. Покопавшись в блокноте, я набрал номер транспортной полиции: Медленно диктую цифры и начинаю ждать. Холодный воздух выветрил хмель из моей головы – наркоторговцы, которых тряс Джуниор, – возможно, кто-то из них сдаст мне Джуниора и Томми. Вот что мне сообщили: Патрик Деннис Орчард – мужчина, белый – 1704, Лай-Пойнт; Лерой Джордж Карпентер, мужчина, негр, 819, 71-я улица; Стивен (второго имени нет) Венцел, мужчина, белый, 1811, Сент-Эндрюс. Двое из трех – белые, что удивительно. Думается: Лестер Лейк дал мне адрес Тилли Хоупвелл. Так, вот он: 8491, Саут-Тринити, квартира 406. Это близко – я быстренько туда доехал. Пятиэтажное здание – я припарковался двумя колесами на тротуар. Лифта не было – я взбежал по лестнице. Квартира 406 – нажал кнопку звонка. Глазок приоткрылся. «Кто там?» – Полиция! Зазвенела цепочка, дверь открылась. Тилли: мулатка под тридцать, должно быть, наполовину белая. – Мисс Хоупвелл? – Да. – Выговор не тягучий, как обычно бывает у негров. – Несколько вопросов. Она отошла назад, видимо чем-то напуганная. Прихожая: потерто, но чисто. «Вы – из инспекции по надзору?» Я закрыл дверь. «Полицейское управление Лос-Анджелеса». |