Онлайн книга «Белый Джаз»
И – вот еще что: обитатели трущоб прямо-таки толпятся вокруг его обладателя. Я спустился поближе: люди в униформе протолкнули меня через заграждения. Знакомые все лица: Шипстед, Милнер, Руис в костюме тореро. Рубен: Раздает деньги – мексикашки окружили его плотным кольцом. – Dinero! [29] – El jefe Ruis! [30] Поток слов на испанском – ни черта не разобрать. Милнер, обалдевший: что это? Я протиснулся поближе, помахал – Шипстед меня заметил. Вздрогнул и покраснел – должно быть, Хенстелл уже успел проболтаться. Он рванулся ко мне. Мы столкнулись и тут же инстинктивно спрятали руки в карманы пальто – оба. – GraciasiljefeRuis! [31] Прямо возле дороги – заброшенный дворик. Он кивнул туда – я последовал за ним: в тени деревьев красовалось уведомление о выселении. – Обоснуйте историю с пожаром, пока Нунан не отменил твоей неприкосновенности и не арестовал тебя. Магнит для взглядов: Рубен Руис, раздающий зеленые бумажки. – Посмотрите на меня, Клайн. На него – огорошить его псевдоюридическим трепом. «Это были некасательные уличающие доказательства. Они не имели ни малейшего отношения к Кафесьянам либо к прочим аспектам вашего расследования или моего потенциального свидетельствования перед Большим жюри. У Нунана и так на меня всего предостаточно, и мне не хотелось бы, чтобы он получил еще порцию компрометирующей информации». – Скажите мне, как адвокат – адвокату: как вы можете вести такую жизнь? Мгновенно замолкаю. – Мы пытаемся сделать так, чтобы вы вышли из всего этого живым. Лично я разрабатываю план – он будет заключаться в том, чтобы вывезти вас из города после того, как вы дадите показания, и, честно говоря, Нунан полагает, что мне не стоит так уж стараться. – Это значит?… – Это значит, что его я невзлюбил несколько больше, чем вас. А еще это значит, что ему ничего не стоит арестовать вас и демонстрировать всем в качестве «враждебно настроенного свидетеля», а потом отпустить и ждать, пока Джанкана, или кто там, вас не прикончит. Мег: арестовывают – истязают – убивают – отчетливо, в цвете. «А мою сестру вы спрятать сможете?» – Это невозможно. Последняя эскапада стоила вам остатков доверия Нунана, к тому же в вашем контракте про сестру ничего не сказано. И вообще, прецедентов, когда мафия причиняла бы вред близким свидетеля в бегах, не установлено. МНЕ НУЖНЫ ДЕНЬГИ. Тем временем Рубен разбрасывает наличность пачками – налево и направо. – Мы – ваша единственная надежда на спасение. Я постараюсь все уладить с Нунаном, но вам необходимо явиться в штаб-квартиру ФБР ровно в восемь утра послезавтра, иначе мы вас разыщем, арестуем вашу сестру и начнем процедуру возбуждения уголовного дела по фактам ваших налоговых махинаций. Гомон толпы, облака пыли. Рубен пристально наблюдает за нами. Я помахал связкой ключей. Металл блеснул на солнце – он кивнул. Шипстед: «Клайн…» – Я буду там. – Ровно в восемь. – Я не глухой. – Это ваш единственный… – Чем это Руис занимается? Он обернулся. «Искуплением вины, или как это называется. В общем, стоит ли его винить? Все это – ради какого-то бейсбольного стадиона». Рубен подошел к нам. – Так вы пришли к нему! А что это за ключи? – Позвольте мне поговорить с ним наедине. – Так это – личное? – Да, личное. Шипстед ушел. Проходя мимо него, Руис подмигнул ему. Рокаби Рубен: костюм тореро, ухмылка до ушей. – Привет, лейтенант. Я побренчал связкой ключей. «Ты первый». – Нет. Сперва ты скажи мне, что это – просто дружеский треп двух федеральных свидетелей и что ты не любитель арестовывать мексиканских боксеров суперлегкого веса. По склону холма медленно сползают бульдозеры – одна из хижин разлетается в щепки. – Ключи, Рубен. Ты видел оригиналы, запомнил номера, а потом попытался заказать слесарю дубликаты – а еще на двери той самой кабинки остались следы отмычки. – Что-то я не услышал ничего похожего на «это между двумя приятелями, ни один из которых не желает, чтобы у другого были неприятности». Скрежет гусениц, треск досок, пыль и труха – я даже поморщился от шума. «Я не в том положении, чтобы кого-то арестовывать». – Я так и подумал – если учесть то, что говорили федералы… – Рубен, рассказывай. Я отчего-то уверен, что тебе этого хочется. – Может, из чувства вины. А что рассказывать-то? Не знаю. – Так это ты стащил меха из той кабинки? – Ровно столько, сколько смогли унести мои добрые приятели. И их больше нет – на случай, если ты вдруг решил подарить своей сестричке-домовладелице норковое манто. Бутоны, трава – и тут же клубы дыма. – Значит, ты украл несколько шуб, продал их и роздал деньги своим несчастным угнетенным братьям? – Не-а, я подарил шкурку черно-бурой лисы нашей соседке миссис Мендоса, потому что я сломал целку ее дочке, да так и не женился на ней, а уж потом продал оставшееся, потом напился и отдал деньги. – Всего лишь? – Ага, и эти stupidos, скорей всего, потратят их на бейсбольные билеты. – Рубен… – Черт, ладно – это я, Джонни Дьюхеймел и мои братья ограбили склад Гурвица. Я так и подумал, что ты догадываешься – помнишь, когда ты приходил ко мне в раздевалку, – а теперь расскажи мне, что тебе известно, пока я не протрезвею и мне не надоест вся эта лажа с искуплением вины. – Скажем, Эд Эксли манипулировал Джонни – а? Смог – Рубен закашлялся. «Чертовски хорошая тема, блин». – Я вот подумал: если Джонни кому и рассказывал, то это был ты. – Ты чертовски правильно подумал. – Так он тебе рассказывал? – Почти все, как я понимаю. Послушай, надеюсь, это… как его – между нами? То есть без протокола? Я кивнул – теперь полегче – обрежем веревку. Тик-так, тик-так. |