Онлайн книга «Падение «Вавилона»»
|
— Наркота? — вопросил я, удивленный откровенностью такого мероприятия. — Не-е, — расплылся в хитрой улыбочке часовой. — Я говно от овцы брал, цвет такой же, вид такой же… — А кайф? — Не знаю… — Солдат пожал плечами. — Они балдеют… — Он решил сменить тему, пожаловался: — Харитон стреляет, совсем водки напился, опасный, как двадцать бандит, боюсь, убить зека может, шайтан… — Пьянствование водки ведет к гибели человеческих жертв, — выдал я перл из филологических джунглей русского языка. — М-да… Ничего не понимаю… Только что связь была! — Был, сплыл… — Часовой сплюнул в зону. — Срать хочу, скажи, пусть грузин подмена делает, совсем не хочет служить… — Ладно, — пообещал я, осторожно спускаясь с вышки по скользким, словно намыленным, деревянным ступеням. Зона охранялась двумя постами, расположенными по диагонали ее прямоугольника, и, сымитировав безуспешную попытку дозвониться в караулку с другой постовой вышки, я неспешно двинулся к жуткому месту бойни, гадая, что теперь буду делать. Двери проходного тамбура остались незамкнутыми. Мне пришлось выйти из караулки и затворить их, затем я снова вернулся в помещение, вдвинул запорные штыри в трубы и позвонил на посты, сообщив, что караул мертв, возможно, совершен побег и от часовых требуется усиленное внимание. После, включив полевую рацию, попробовал соединиться с радистом роты, но ничего, кроме грозовых помех, в трубке не услышал. У ворот внезапно просигналила машина, приехавшая для загрузки арматурой. Выскочив из караулки, я вспрыгнул на ее подножку, сказав водителю: — Дуй в роту. Или в колонию, все равно… Сообщи: у нас побег, караул убит… Пожилой водитель обалдело кивнул, после перекрестился и наддал газу, разворачиваясь обратно к шоссе. Я снова остался один. Ливень усилился. В караулке, не умолкая, трезвонил телефон: часовых волновали подробности. И, конечно же, боязнь за собственные задницы: солдатики хорошо усвоили армейский закон поисков крайнего. Закон, вполне применимый в данном случае и к моей персоне. Что же касалось иного закона, предусматривающего преследование за умышленное содействие побегу осужденного, то об этом законе я боялся даже вскользь и задуматься. Басеев приехал, подняв по тревоге отдыхающую смену караула жилой зоны, со всеми взводными, старшиной, лагерным «кумом» и проводником служебной собаки. От картины, представившейся в караульном помещении взорам прибывших, многим стало не по себе. Двое солдатиков тут же начали блевать, утратив всякий боевой запал. — Где ты — там лажа! Как это могло?!. Молчать, я тебя спрашиваю! — заорал на меня изрядно побледневший от увиденного Басеев, но вопли его пресек «кум» — бесстрастный капитан с сонным взглядом много чего повидавших на своем веку глаз. — Тихо, — едва не шопотом урезонил он Басеева, а затем обратился ко мне, вопросив по-отечески успокаивающим голосом: — Как все случилось? Изложи, милок, по порядку и ничего не бойся. — Излагаю, — сказал я. — Прибыл сюда для проверки связи. Неисправность обнаружил. Харитонов и Мзареули играли в карты. Пьяные. — Почему не пресек?! — завизжал Басеев. — Спокойно, лейтенант, — отодвинул его рукой в сторону «кум». — Пресечь он ничего не мог, это ясно… Дальше, сержант… — Харитонов попросил бригадира принести ведро воды из рабочей зоны. Даже стрельнул ему вслед… — К-как? — Да шутя, в воздух… — Шутник, — покладисто согласился «кум», выразительно посмотрев на Басеева. — И?.. — А дальше — не знаю, пошел по постам… Прихожу, два трупа, двери в тамбур нараспашку, ведро стоит… Ну и все. Позвонил часовым, а после машина пришла… — А выстрелов не слышал? — Гроза была… — Что-нибудь трогал в «караулке», передвигал?.. — Только двери запер, — вздохнул я. — Считаем осужденных. Всех — на выход, — отрывисто сказал «кум» хмуро кивнувшему ему в ответ Басееву. — В машине рация есть? Вызывайте Волгодонск, лейтенант, пусть выезжает следственная группа. И он двинулся в рабочую зону. — Слушай, Подкопаев, — обратился ко мне Басеев, и в голосе его внезапно прорезалась какая-то просительная интонация. — А не могли их… зеки… как-то? — Оружие на месте, — сказал я. — Не могли. — А вдруг они хотели… Я понял: Басеева наиболее устраивала версия побега, сопряженного с насилием над караулом. И абсолютно не устраивали факты пьянки, картежной игры, пальбы в воздух скрытыми от учета патронами. — Зеки бы взяли оружие, — сказал я. — Инсценировки тут не пройдут. Глупо! — Значит, ты считаешь, что они друг друга… — Они ругались по крайней мере. — Слушай, ты пока — никому, ладно? Я про подробности — как там, чего… — Хорошо. — И давай забудем обиды, понял?.. — Но тогда забудем и рапорт. — Само собой. Строй свой забор, э-э… Басеева перебил возвратившийся из зоны «кум» — крайне взволнованный. — Так я и думал! — проговорил он с отчаянием и злобой. — Меркулов… — Только одного нет? — с некоторым облегчением вопросил лейтенант. — Этот один… он всей зоны стоит! — кусая губы, посетовал «кум». — Полковник бежал! — Из КГБ который? — проявил я любопытство и одновременно осведомленность. — Горим ясным пламенем, лейтенант, — не ответив мне, констатировал «кум», пристально глядя в сырой степной простор, застланный серой пеленой дождя. — Если не найдем его, последуют выводы… — А что собака? — обернулся Басеев к одному из взводных. — Да какая там собака, потоп кругом, — отмахнулся тот. — Засады надо расставлять срочно, я поехал, перекрою проселки… — Осужденных в колонию, караулку забить, оставить двух часовых… — посыпал приказами Басеев. — Ты, Подкопаев, вместе со мной в роту, надо организовать перехват… — Солдатам скажите, что он нам нужен мертвым, — вставил «кум». — Я серьезно, лейтенант, тип крайне опасный… Прошел в свое время специальную подготовку, профессиональный диверсант… Пусть мочат его без предупреждения, прокурора я беру на себя! — Так и исполним! — согласился Басеев с горячностью. — Такие рябята погибли… — Вы о чем? — спросил «кум» с откровенным недоумением. — В смысле… Я бы его сам, гада, с превеликим моим удовольствием… В искренности слов Басеева сомневаться не приходилось. Как и в том, что у бежавшего из мест заключения гражданина Олега Меркулова, столкнись он с нашими группами поиска, шансы остаться в живых были весьма незначительны. |