Онлайн книга «Побег обреченных»
|
– Вроде как на боковую откинулся… – донесся ответ. – Ничего интересного? – Абсолютно! – Ну, тогда разливайте, – заключил Николай. – Ммм… – Не слышали боевого приказа? – Есть, товарищ подполковник! Была выпита одна бутылка, затем вторая; Власовым овладела приятная расслабленность, и, откинувшись на сиденье в пелене щипавшего глаза табачного чада, он не без удовольствия прислушивался к байкам, которые безостановочно травили в полумраке салона весельчаки-прапора. – Ну, чего? Врежем еще? – предложил один из них. – А, Николай Васильевич? Дайте ключи от вашей машины, мы вмиг сгоняем. У метро палатки круглосуточно отоваривают… Власов посмотрел на часы. Пора было ехать домой, но, с другой стороны, не хотелось… Опять кислая физиономия жены, упреки по поводу запашка… Вернется попозже, когда благоверная отойдет ко сну, так оно лучше будет. Он вытащил из бумажника деньги. Сказал: – Сок купите, ребята, жажда заела. И ключи – вот. Сцепление не рвите, диск слабенький, еле дышит… Оставшись в салоне, он прислушался к мертвой тишине в динамиках аппаратуры акустического контроля. Ракитин наверняка спал. Машину, оборудованную спецтехникой, использовали, в общем-то, для подстраховки, поскольку квартира круглосуточно прослушивалась сидевшими на Лубянке операторами. Внезапно захотелось помочиться. Открыв дверцу «рафика», он вышел в непроглядную ночную темень, обогнул голую поросль боярышника, расстегнул брюки, но тут в затуманенный алкоголем мозг ударил бичом зловещий полушепот, донесшийся из беспросветного мрака: – С-стоять, с-сука! Власов оторопело замер, соображая, что оставил в машине оружие. Замельтешили мысли о происках хитроумных врагов… Неужели его подловили тепленьким? – Лежать, с-сука, а то ур-рою… – последовало грозное распоряжение. Пришлось подчиниться. Изнемогая от бессильной ненависти и унижения, Николай с расстегнутыми штанами осторожно встал на колени, чувствуя, как от соприкосновения с почвой брюки мгновенно напитываются какой-то мерзейшей сыростью, а затем лег в холодную жижу размокшей земли. В нос ударил зловонный запашок: видимо, жильцы дома выгуливали здесь своих четвероногих питомцев… – Вот так, – одобрил голос, а затем на какой-то взвинченной ноте, исключающей любые пререкания, продолжил: – А теперь ползи! Слух пропал?! Или не учили тебя, сволочь легавую?! Ползи, говорят! Сцепив зубы, Власов пополз по морозной жиже, думая: «Точно, отследили… Но кто? Дадут вот сейчас по балде ломом…» – О, хорошо ползешь, вишь, какой умник, – с издевочкой поощрил голос его усердие. Неожиданно Власов уперся головой в какой-то лохматый темный ком и, обмерев испуганно трепыхнувшимся сердцем, в следующий миг почувствовал на лице жаркую влагу шершаво лизнувшего его в нос собачьего языка… Незнакомый голос произнес с какой-то недоуменной на сей раз интонацией: – Э, мужик, ты чего это, а? Бухой, да? Встать-то можешь? Николай медленно поднялся на ноги, различая перед собой большую собаку и какого-то патлатого нетрезвого малого, в ком не без удивления распознал соседа Ракитина. Тут-то дошло, кому предназначались все эти безапелляционные команды… – Часы потерял, – застегивая штаны, сипло поведал Власов ночному дрессировщику бездомных собак. – Нашел? – Угу, – отозвался Власов угрюмо. – Тогда бывай, кореш! – Юра неверной походкой направился к подъезду. Следом за ним потрусил и пес. Отдуваясь от ярости и напрасно пытаясь стряхнуть с одежды липкую едкую грязь, Власов ввалился в «рафик» и, только достав из-под сиденья наручную сумочку с документами и пистолетом, несколько поостыл… Затем матюгнулся беспомощно, осознав, что так и не сумел справить нужду. Впрочем, позыв сам собою прошел. В освещенном усилиями наружки, потратившейся на лампочки, зеве подъезда на лестничной площадке перед лифтами виднелся покачивающийся Юра, что-то выговаривающий виляющей хвостом собаке; после двери лифта растворились, пес шустро нырнул в кабину, и Шмакин, растерянно раскрывший рот, замахал руками, призывая его, решившего, видимо, разделить с ним кров, обратно, однако в следующую секунду двери сомкнулись, и, судя по Юриным глазам, постепенно воздеваемым к потолку, собака поехала на верхние этажи без надлежащего сопровождения. Дверца «рафика» растворилась. – Ну, как тут? – полюбопытствовал один из прапорщиков. – Без чрезвычайных происшествий? – Наливай, – процедил Власов сквозь зубы, глядя на растерянно топчущегося у лифта Шмакина. Глотнул водки, запил ее апельсиновым соком, приникнув губами к небрежно надорванному уголку пакета и ощущая потекшую по подбородку приторную струйку. Между тем двери лифта раскрылись, гневно шевельнулись губы Юры, отчитывающего возвратившегося пса-путешественника, не желавшего выходить наружу; после Шмакин, вероятно, уловив движение смыкающихся створок, ринулся, распихивая их локтями, внутрь кабины, и лифт снова тронулся в вышину. – Чего это он? – спросил Власова второй прапорщик. – Собаку привел, – кратко пояснил Николай. – О, чудик… – Еще какой! – злобно подтвердил Власов. Включилась аппаратура. В динамике послышался щелчок замка, затем прозвучал удрученный голос Шмакина: – Ну, понравился я тебе, сука ты такая!.. А ну, брысь! От-т… ведь… Пес, судя по всему, проскользнул в раскрытую дверь. – Ах ты, падла легавая… Ну, хрен с тобой! До утра спи… Куда поперся, вот комната… Чебурек будешь? Лапу давай! Во… Теперь – заслужил. А это нет… коньяк тебе не положен… Бульканье. – Давай и мы, – предложил Власов сослуживцам. Через час, осилив, видимо, имевшийся у него в наличии алкоголь, Юра прервал свое нечленораздельное бормотание, обращенное к псу, погрузившись в сон. – Ну, счастливо, парни, – сказал Власов, вставая с сиденья. – Удач! – Запнулся. В динамике послышался настороженный собачий рык, затем хлопнула дверь, еще одна, и в салоне «рафика» внезапно прозвучал отчаянный женский вопль… Яростный лай, снова вопль, лязг запоров, еще чьи-то визги… – Женщина только что в подъезд вошла; случайно не ее ли?.. – донеслось до Власова предположение сослуживца. Вопли, проклятия и крики усилились. Затем неизвестный мужской голос констатировал: |