Онлайн книга «Три мешка хитростей»
|
– Слава богу, помер, – неожиданно сказанула Варя. – Кто? – удивилась я. – Как кто? Яшка Сироткин, – уточнила Зина. – Когда? – Ну, – протянули старухи, – дай бог памяти, лет пять или шесть прошло. Клавка с зоны бумажку получила… Да ты ступай к ней. А чего, ей миксер нельзя отдать? Я глянула в хитрые старушечьи глаза и разом разбила соседские мечты: – Компьютер выбирает не человека, а квартиру. Клавдия обязательно получит приз. – Ну ступай тогда в первый подъезд, – вздохнула Зина, – на третий этаж. – Она дома? – А куда ей деваться? – засмеялись старухи. Я вошла в темный подъезд и со вздохом принялась подниматься по грязным ступенькам. Вся моя жизнь до замужества прошла в подобном доме и в таком же дворе. Только наших лучших сплетниц, целый день проводивших на лавочках, звали баба Катя и баба Нюра. Впрочем, был у нас и свой уголовник – Ванька Репин. Его мать старалась быстренько прошмыгнуть к подъезду под косыми взглядами соседей… Я нажала на звонок, и темно-коричневая простая дверь распахнулась без всяких вопросов. На пороге стояла маленькая сгорбленная женщина, совсем древняя по виду. Из глубин квартиры пахнуло геркулесовой кашей. – Вам кого? – Клавдию Сироткину. – Я это, – настороженно ответила бабуська, отступая в глубь крохотной темноватой прихожей. – Из поликлиники? А где Ольга Константиновна? Заболела? Да вы проходите. Клавдия вошла в комнату, я за ней. Когда-то, впрочем, еще совсем недавно, мы с Томочкой жили именно в такой «двушке». Две крохотные комнатенки и кухонька размером с собачью миску. Интересно, кто проектирует для людей помещения подобной кубатуры? Вообще, мне кажется, что в жизни должна царить справедливость. Кто придумал подобные квартиренки, где человеку, имеющему семью, совершенно невозможно остаться в одиночестве, тот пусть всю свою жизнь и живет в них без права переезда! Даже мы с Томой, две худенькие женщины, порой сталкивались в пятиметровом «пищеблоке». На таком количестве квадратных сантиметров лучше всего жить одинокому человеку. Впрочем, даже не обремененной домочадцами личности трудно дышать в комнате, высота потолка которой два пятьдесят… Клавдия села на диван и вздохнула: – Давление, похоже, поднялось… – Простите, но я не из поликлиники… – Да? – удивилась старушка. – Откуда же тогда? Вынув из сумки миксер, я старательно исполнила «песню» о фирме, компьютере и призе. Хозяйка недоверчиво поглядела на коробку. – Платить сколько? – Ничего, это подарок. – Совсем, совсем ничего? – Абсолютно! Только вот бумажку заполню. – Давайте угощу вас чаем, – засуетилась Клавдия. На кухоньке она плеснула на самое донышко чашек светло-желтую жидкость, щедро долила кипяток, вытащила из шкафчика вазочку с сушками и поинтересовалась: – Паспорт нести? – Сделайте одолжение, пожалуйста, только не ваш, а Сироткина Якова Петровича. Это муж, наверное, да? Бабка помрачнела: – Сын. – Отлично, – бодро прочирикала я, – сейчас оформим. – А на меня можно? – медленно проговорила Клавдия. Я замялась: – Ну, вообще-то компьютер выбрал его. Да какая разница, сын все равно миксер вам отдаст, мужчине такой прибор без надобности… Внезапно Клавдия тихо заплакала. Я быстро добавила: – Вам вручу, не переживайте. Вот, держите, ну, пожалуйста, успокойтесь. Вот он, ваш, глядите… Бабушка вытерла глаза посудным полотенцем и неожиданно спокойно пояснила: – Я не из-за подарка плачу… – А в чем дело тогда? Клавдия печально вздохнула и неожиданно спросила: – У тебя дети есть? – Нет пока. – Не поймешь меня, – покачала головой хозяйка, – хотя посоветую – нет деток и не рожай, не надо! – Почему? Дети – это счастье! – О-хо-хо, – протянула Клава, – не верь людям, никакой радости в них нет. Ну, может, только первый год, когда еще в коляске лежит… Хотя у меня и этого не было, одни неприятности да горе, а теперь вообще одна осталась… – А сын где? – Умер Яшка, да и слава богу! – Как это, разве вам его не жаль? – Вся жалелка выплакалась, – вздохнула хозяйка, – знаешь, так по каплям и закончилась. Одно горе от него было… – Неужели ничего светлого припомнить не можете? Клавдия отрицательно покачала головой: – Маленьким учился плохо, хулиганил, в ПТУ попал, а в 19 лет загремел по статье первый раз. Машину они угнали с приятелями, ну и пошло-поехало… Только выйдет, оглянуться не успеешь, опять сидит. Я уж в милицию ходила, просила: «Вы мне его не возвращайте, не надо». А они в ответ: «Никак не получится, по месту прописки должен жить». Правда, он не злой и не пьет совсем. Так, пивком балуется, да и меня любил… Иногда прижмется и говорит: «Ничего, мамуля, неудачный я у тебя получился, зато скоро денег заработаю, одену с ног до головы и золотом обвешаю…» Она помолчала, потом добавила: – Обвесил, как же! Шесть лет тому назад вышел, взял все мои сбережения и отнес в «Просторы», помните, контора такая была? Кладешь к ним рубль, получаешь сто. Я кивнула: – Сама в «МММ» зарплату оттащила. – Ну и чего хорошего вышло? Прямо слово, ничего, дрянь получилась, – подвела итог Клавдия, – контора лопнула, а Яшка вскорости исчез, ушел из дома, ну а уж затем и бумажка пришла. – Какая? Клавдия поднялась и ушла в комнату, потом вернулась, держа в руках желтоватый листок: «Учреждение УУ 1167/98 извещает о смерти Сироткина Якова Петровича…» – И что, вы его хоронить ездили? |