Онлайн книга «Глубинная ловушка»
|
– Почему? – Дело в том, что большая часть полезного внутреннего объема в таких подлодках отводится под серьезное оборудование (плавать-то далеко и долго), под запасы воды и провизии, под размещение полноценного экипажа. Под дизельное топливо, если лодка дизель-электрическая, или под реактор – если атомная. Генерал нервно скребет пальцами щеку. – Жаль, не удалось взять никого живым из этих… чужих. – У нас остаются рыбачки. – Да, попробуем вытянуть информацию из них. И надо срочно вызывать противолодочные самолеты. Пусть утюжат море и ищут лодку… Фельдшер закончил с повязкой. Мне не терпится спуститься в медблок и расспросить врача о состоянии Белецкого с Хватовым. Но сидящий у станции гидроакустической связи Миша Жук докладывает о проходе четверкой Устюжанина промежуточной «площадки». Значит, скоро они будут на поверхности. Надо их встретить. * * * Последние шесть тел, поднятые с «Антонова», лежат на юте. Глядя на человеческие останки, мне что-то не дает покоя. Что именно – не могу понять из-за невозможности сосредоточиться. Ибо голова занята другим… Врача почему-то нет; вместо него тела осматривает фельдшер, он же принес носилки и черные пластиковые пакеты. Интересуюсь на всякий случай у Георгия: – Ничего подозрительного внизу не видел? – Нет. Все спокойно, – освобождается он от надоевшего комбинезона. – Как Белецкий и Хватов? – В медблоке. Сейчас пойду справляться… Уходя с юта, обращаю внимание на солидную компанию, грузящуюся в надувную лодку и командирский катер. Старший помощник с парой офицеров, мичман и несколько матросов. Все вооружены, лица сосредоточенны. «Ясно, – отмечаю про себя, – отправляются на траулер. Давно пора арестовать и допросить этих уродцев – псевдорыбаков…» Боссу я приказываю оставаться на юте, а сам спешу по запутанным корабельным коридорам. На последнем перед врачебной епархией повороте носом к носу сталкиваюсь с Анной Воронец. После секундного замешательства молча расходимся. Возможно, мне показалось, но взгляд ее как будто потеплел. Неужто лед тронулся? В другое время стоило бы воспользоваться переменой ветра в ее настроении: остановиться, заговорить и в конце концов помириться… Но не сейчас. Сейчас все мысли заняты моими парнями, пострадавшими в стычке с чужими. Вот я и на месте – впереди дверца с надписью «Медицинский блок». Постучав для приличия, открываю дверь, переступаю порог. Врач моет руки возле умывальника. – Привет, док. Как мои орлы? Тот стряхивает воду, сдергивает с крючка полотенце и тщательно вытирает ладони. – Один – более или менее, – приоткрывает он дверь, ведущую из так называемого «приемного покоя» в одну из двух небольших палат. Заглядываю внутрь. Две привинченные к полу кровати. Одна аккуратно застелена, на другой лежит забинтованный Хватов; к руке тянутся трубки системы, к присоскам на груди – провода от контролирующих сердечно-сосудистую систему приборов. – А что с другим? С Белецким?.. Доктор отводит взгляд, вздыхает. – Что с Белецким?! – Умер, – раздается тихий голос. Он немного приоткрывает вторую дверь. Сквозь образовавшуюся щель я вижу край кровати с помещенным в черный целлофановый пакет телом. Телом своего друга Бориса… – Белецкий умер сразу. На глубине… – словно оправдываясь, говорит военный врач. – Шесть пулевых ранений; два из них – несовместимы с жизнью. * * * Как выходил из медблока, как поднимался на верхнюю палубу – не помню. Известие о смерти Бориса не просто потрясло, а шибануло обухом по затылку. Остановился по левому борту у лееров, жадно глотнул влажного воздуха. И поймал за рукав робы пробегавшего мимо матросика. – Дай закурить. – Я не курю, тыщ. – Найди. – Щас. Минутку… – обещает он и испаряется за дверью надстройки. Ничего не видящий взгляд бездумно скользит по линии горизонта; пальцы сжаты в кулаки, которыми так и хочется проломить какую-нибудь стенку… – Тыщ, угощайтесь, – появляется матрос и протягивает сигарету. Щелчок зажигалки вкупе с первой затяжкой возвращают из забытья. – Спасибо, братец, – выдыхаю я дым. – Ты кем будешь? – Акустик я, тыщ. – Лодку не слышно? – Ничего не слышно из-за этой посудины, – кивает он на траулер. – Значит, эта сволочь по-прежнему шумит машиной, генератором, помпой и мешает слушать? – Так точно. И еще постреливают. – Как постреливают? В кого? – Не знаю. Наблюдатель с крыла рубки только что сказал. Вроде кто-то ходит по палубе и стреляет… Бросаю окурок за борт и взлетаю по трапу в рубку. Подбежав к помощнику командира корабля, выхватываю у него бинокль, подстраиваю резкость… «Аквариус» как на ладони, но на палубе никого. – В своих палит, представляешь?! – басит помощник. – Да кто палит-то?! – Капитан ихний! В форменной фуражке который… – Ага, вижу, – замечаю человека в черном свитере и фуражке. Капитан появляется из-за надстройки, проходит на бак. В это время, вероятно спасаясь от выстрелов, кто-то из членов команды траулера прыгает в воду. Подойдя к борту, капитан хладнокровно расстреливает его из автоматической винтовки. Потом меняет магазин и деловитой походкой направляется к корме… Возвращаю бинокль хозяину. – Вот сука!.. – И я говорю: недоумок! Как бы он в наших стрелять потом не начал, – возмущается помощник. – Катер со шлюпкой на полпути – в двух кабельтовых… Не начнет. Не успеет. Ибо в моей голове уже созрел план. Плевать, что он замешен на кипящей внутри злости и ненависти. Я должен это сделать. Я должен отомстить за смерть Борьки! * * * Орудийная башня «АК-130». Округлая форма, огромный размер и два ствола калибром по сто тридцать миллиметров. Подбегаю к левому боку, распахиваю овальную дверцу и ныряю внутрь. – Расчет к стрельбе готов? Матросы-артиллеристы в танковых шлемофонах (чтоб не оглохнуть внутри башни во время стрельбы) переглядываются. – Чего молчите? – подавляю напором. – Или не видите, что капитан траулера обстреливает командирский катер?! А ну живо наводи! Двое из расчета припадают к окулярам, башня подворачивает вокруг собственной оси, стволы орудий рыщут вверх-вниз… – Точно. Какой-то урод в черном свитере стреляет из автоматической винтовки, – говорит командир расчета, поглаживая большим пальцем правой ладони черную кнопку, нажать которую не решается. |