Онлайн книга «Черная бездна»
|
– А Флейг? Он со своим донесением добрался до рейхсфюрера? – Представь, да. Более того, на протяжении многих послевоенных лет его фамилия часто фигурировала в различных сводках, касающихся поисков «сокровищ Роммеля». Но это лишь путало карты и мешало тем, кто пытался дознаться до истины. – ? – Петер Флейг был офицером СС, но каким-то непостижимым образом избежал преследования и превратился в настоящего авантюриста. Скорее всего, он купил у американцев «чистые документы» и освобождение из лагеря за сведения о тайнике. – В чем же заключался его авантюризм? – В том, что за приличное вознаграждение он готов был указать любому желающему место захоронения шести стальных ящиков, сброшенных с подлодки напротив устья реки Голо. Более того, он даже приторговывал ключами – точными копиями тех, что когда-то лично передал Генриху Гиммлеру. Ведь он до конца жизни верил: сокровища находились именно в тех сейфах. – Их подняли? – Нет, они до сих пор покоятся где-то на дне. Их искали на протяжении многих лет французские и американские экспедиции, искал известный британский охотник за сокровищами лорд Килбракен. И все впустую. Впрочем, не исключаю, что ящики все-таки были обнаружены и подняты. Однако, не обнаружив в них драгоценностей, золотоискатели предпочли умолчать о своем фиаско. – А вам не кажется, что Шмидт намеренно снабдил Флейга координатами ложного тайника? – Ого, Евгений! – удивленно смотрит на меня генерал. – А ты на самом деле становишься неплохим аналитиком! – С кем поведешься… – Вот что, дружище, расскажи мне еще разок о старике Сальвадоре. – Я вроде все рассказал, больше нечего. – Эсэсовскую татуировку под левой подмышкой не приметил? – Нет, он же при мне не раздевался. – А ту странную татуировку на темечке сможешь воспроизвести на бумаге? – Вряд ли. Художник из меня неважный. – Жаль. Очень жаль. Решаю представить шефу и Устюжанину своего нового товарища – Мишку. Он все равно знает о Сальвадоре больше моего, вдруг вспомнит какую-нибудь важную деталь или нарисует проклятую татуировку. – Кто он? – настороженно интересуется Горчаков. – Наш соотечественник, сваливший в Европу в надежде подзаработать. Обыкновенный оболтус: любит выпить, побузить, приударить за красивыми женщинами. В целом нормальный парень. – Тебе только партийные характеристики строчить, – ворчит генерал. – Ладно, к делу – чем может помочь твой собутыльник? – Некоторое время назад он прощупывал загадочного старика-инвалида: кто, откуда и почему без проволочек попал под крыло известного в Испании государственного благотворительного фонда. – Выяснил? Я вспоминаю все, о чем рассказывал Майкл, и подробно излагаю шефу. Выслушав меня, он кивает: – Зови. Вдруг и в самом деле пригодится… Мишку я нахожу в одном из ближайших баров. Он сидит в одиночестве за стойкой и глядит на почти пустую бутылку водки, из «закуски» перед ним – пепельница с дымившей сигаретой и пара бутылочек темного пива. Как ни странно, он почти трезв, просто смотрит в одну точку и еле заметно раскачивается на барном табурете. – Идем, – беру его под руку. Возвратившись из забытья, Мишка вздрагивает и хрипит: – Куда? Зачем? – Идем-идем, я познакомлю тебя с интересной личностью. – Какой еще личностью? – послушно сползает он с табурета, делает пару шагов, но, спохватившись, допивает водку и прихватывает пиво. Мы топаем длинными коридорами в мою каюту. От Майкла здорово несет перегаром, однако алкоголь после известных событий его не берет – походка тверда, а речь осмысленна. Рассудив, что любое упоминание о ФСБ смутит его и напугает, я представляю Горчакова «сведущим человеком в области расследований великих тайн двадцатого века». И добавляю загадочным шепотом небезынтересную деталь: – Он именно тот, кто поможет исправить ошибки твоей юности. Звучит убедительно, заманчиво и в то же время демократично. Парень клюет – обосновавшись в гостевом кресле, он периодически прикладывается к пивной бутылке и тараторит битых полчаса. Сергей Сергеевич в основном слушает и лишь изредка задает наводящие и уточняющие вопросы. Выложив все, что хранилось в памяти, Мишка замолкает. – Неплохо, – тянется к тонкой папке Горчаков. Выудив из нее чистый лист бумаги и карандаш, просит: – Постарайся воспроизвести татуировку, украшавшую темечко старика. Мишка придвигает к себе лист и долго сопит, старательно, как пятилетний ребенок, выводя подрагивающей рукой странные каракули. В каюте висит напряженная тишина: мы с генералом изредка переглядываемся в ожидании результата… Спустя несколько минут он просит другой листок и уже увереннее изображает руну. – Готово, – подает он, наконец, Горчакову свои художества. Нахмурив брови, тот несколько раз переворачивает листок, затем показывает мне: – Похоже? – Да, что-то в этом роде. – Хорошо, будем довольствоваться тем, что есть, – подводит итог Сергей Сергеевич, настраивая камеру смартфона. Сделав пару снимков, он тут же отправляет их на чей-то номер и удаляет из памяти аппарата. Завершается наша тайная вечеря обрядом сжигания Мишкиных шедевров. – Рекомендую забыть об этом изображении, – говорит Горчаков. – А если кто-то о нем спросит, отвечайте, что ничего на темечке старика-инвалида не видели. Поняли? – Да, – хором отвечаем мы. – А что говорить следователям? Ведь скоро нагрянут, инквизиторы проклятые… – Вы избрали правильную тактику. Михаилу следует отрицать даже поверхностное знакомство с Леоной. А ты… – многозначительно смотрит он на меня, – ты просто запал на смазливую девчонку, пригласил в кафе и рассчитывал на дальнейшее развитие отношений. Это нормальное поведение адекватного мужчины во время отпуска – ни один следователь не заподозрит подвоха… Нашу беседу прерывает стук в дверь. Горчаков негромко подбадривает: – Открой и держись естественно – вам ничего не угрожает. Отпираю замок. В коридоре представительная компания из двух корабельных офицеров и трех мужиков в штатском, которых ранее на судне я не встречал. Один из них здоровается по-английски и просит разрешения войти. |