Онлайн книга «Таня Гроттер и магический контрабас»
– Огромные медные ворота. За ними как раз и начинаются темницы... Ну где замурованы духи хаоса и древние боги. Если б они вырвались, кошмар что началось бы. Все бы перевернулось кверху дном, а сколько крови бы пролилось – реки. Да только ты не волнуйся: Жуткие Ворота никогда не откроются. Их циклопы охраняют, да и вообще Сарданапал за этим следит. – А если кто-нибудь все-таки ухитрится их открыть? – спросила Таня. – Да говорят тебе, это невозможно! – повторил Ванька. – Еще же волос есть! На самом деле на нем все держится, а Ворота только страхуют. Если же с волосом что-то случится, тогда только одни Ворота будут спасать от хаоса. Тшш, слышишь? Сюда кто-то идет! За поворотом коридора зашаркали чьи-то шаги. – Я тебе покажу, как стрелять в парадный портрет Древнира! Ты у меня будешь знать, поросенок! – раздался дребезжащий голос. По коридору, волоча за ухо упирающегося купидончика, топал Поклеп Поклепыч. Почти налетев на Таню и Ваньку Валялкина, завуч очень сурово посмотрел на них и выпустил купидончика, предварительно разломав его лук. Подхватив с пола обломки, малыш заревел и взлетел, хлопая маленькими белыми крыльями и потирая смятое, как пельмень, ухо. – Я тебе исе показу! Будес знать, как ломать луки! – пригрозил он Поклепу и, поправив красные подтяжки, юркнул в форточку. – Интересно, что Поклеп тут делал? Не на портрет же Древнира он приходил любоваться? – удивилась Таня, когда завуч скрылся. – Да нет. Он, наверное, на Исчезающем Этаже был, а сюда на обратном пути спустился, – предположил Ванька. – На Исчезающем Этаже? – переспросила Таня. Ванька таинственно хмыкнул. – Это одна из загадок Тибидохса. Целый день он этаж как этаж, а потом вдруг пропадает неизвестно куда. Раз – и нет его. Лестница обрывается, а дальше белый туман и пустота. Представляешь? Затем через какое-то время Этаж снова появляется, и все вроде на месте: статуи, картины, но если кто-то там был или даже кто-то из магов, то все. Те, кто пропал вместе с этажом, уже никогда не возвращаются. – А Сарданапал? Он тоже не может их вернуть? – удивилась Таня. Ей почему-то казалось, что Сарданапал всесилен. Недаром все говорили про него, что он величайший маг после Древнира. Ванька покачал головой: – Ни Сарданапал, ни Медузия, никто... Они говорят, тут какой-то особый вид магии. Даже не магия, а вообще нечто непонятное. Единственное, что они сделали, – это загородили Этаж таким заклинанием, чтобы ни один ученик туда не мог проникнуть... Но все равно был случай, когда два лоботряса с третьего года обучения туда пробрались... Правда, это было уже десять лет назад. – И что? – А ничего. С тех пор их никто не видел, хотя слухи разные ходят, особенно среди привидений... Таня поежилась. – А Поклеп не боится туда ходить? – Не знаю. Может, ему известно точное время, когда Этаж в очередной раз исчезнет, а может, прячет там что-то... С этим Поклепом вообще ничего не поймешь. Вроде он «темный», а иногда «светлую» магию использует. Весь Тибидохс знает как свои пять пальцев, ночами по подвалам бродит. Скользкая личность... А глазищи у него какие – прямо сверла, – вздрогнув, сказал Ванька. Вспомнив ледяной взгляд Поклепа, буквально заморозивший ее в первую их встречу, Таня не могла с ним не согласиться. * * * Вечером, когда висевшие в гостиной часы, трясясь от возмущения, упорно показывали стрелкой на подушку и издавали неприятные писклявые звуки, Шурасик вдруг вышел на середину комнаты и дрожащим голосом попросил всех не расходиться. – Ого-го! Сейчас что-то будет! – фыркнула Гробыня. – Спорю, нам прочтут трехчасовую лекцию «О пользе мытья ног перед сном». Или «Теорию и практику чистки зубов в свете последних открытий магической медицины». – Или мне устроят выволочку за историю с ботинками, – добавил Ванька. На бледных щеках Шурасика выступили красные пятна. – Замолчите, замолчите все... Не надо! – умоляюще воскликнул он. – Я хочу сделать совсем не это! Я хочу попросить прощения. Попросить прощения у всех вас – «светлых» и «темных». – За что? Чего ты еще натворил? – напрягся Баб-Ягун. – Надеюсь, ничего не делал с моим пылесосом? Но Шурасик его даже не услышал. – Я хочу попросить прощения за себя самого, за то, что я такой, какой я есть... Я... мне очень больно, что все так получается. Я обязательно постараюсь исправиться и не быть больше таким... занудливым, высокомерным всезнайкой, – сделав над собой усилие, выговорил он. У Баб-Ягуна даже челюсть отвисла: ничего себе, сказать такое про себя! – А все-таки Шурасик молодец! Я бы так точно не смог, а ведь я тоже не подарок! – шепнул он Тане. Тем временем Шурасик извлек откуда-то большую коробку, полную ярко-красных картонных сердечек. – Вот... – смущенно произнес Шурасик. – Это я сделал в подарок. Если кто-то считает, что может дружить со мной и принимать меня таким, какой я есть, пусть возьмет эти сердечки и носит их на груди... Если же нет, то не надо. Просто я буду знать, что вы меня не любите и... и... не хотите со мной знаться. Потупившись, он пробормотал какое-то заклинание, и тотчас сердечки, выскакивая из коробки, стали по одному перелетать в руки ко всем, кто был в гостиной. Таня внимательно рассмотрела свое сердечко. На нем мельчайшими камешками, подобранными с редким искусством, было выложено «DD». Страшно было даже представить, сколько времени у Шурасика ушло, чтобы изготовить целую коробку таких! – А что такое «DD»? Дурацкий дихлофос? Дважды дубина? – поинтересовалась Гробыня, на которую на одну только, кажется, не произвела впечатления речь Шурасика. Впрочем, Гробыню, кажется, вообще невозможно было тронуть. Разве что сказав ей, какая она сногсшибательная. – DD – «Давайте дружить»! – воскликнул Шурасик чуть ли не со слезами. – Это значит, что тот, кто носит это сердечко дружбы, не обижает меня и не смеется надо мной! Что я, виноват, что я такой, какой я есть? Что мне всегда мало домашних заданий? – Разумеется, ты не виноват, – ободрил его Ванька и первым приколол значок к своей майке. |