Онлайн книга «Белый цвет боли»
Отель хоть и три звезды, но очень устраивал Фриду, которая к тому же не собиралась проводить в Эстерсунде много времени, максимум завтра утром она покинет уютный городок с красной ковровой дорожкой на тротуаре Библиотексгатан. Вот только встретится с Бертой Палистрем и отправится домой. Берта Палистрем действительно заметила Фриду сразу, сделала знак, что сейчас подойдет, набрала полный пакет всякой всячины и подошла к сидящей девушке: — Вы из Стокгольма? Пойдемте. Ни тебе «здравствуйте», ни «привет». Фрида демонстративно поздоровалась и отправилась следом за не ответившей женщиной. Берта Палистрем шла по улице, не обращая внимания на Фриду, у той зрело желание просто развернуться и отправиться обратно в кондитерскую. Что она непременно сделала бы, не живи Палистрем совсем рядом с магазином. Они повернули сразу от кондитерской на другую улицу и через дом нырнули в узкую арку. Небольшой дворик, весьма скромная дверь в подъезд, такая же в квартиру. Только открыв дверь, Берта, наконец, обернулась: — Проходите. Не бойтесь, там никого нет. Начавшая злиться Фрида пожала плечами: — Почему я должна бояться? — Ну, вы же преступников разыскиваете, по‑вашему, все, кто не сидит в тюрьме, непременно должны туда попасть! — Это кто вам сказал? — Сама догадалась. Проходите в кухню, это налево, в комнате беспорядок, извините, не ждала гостей. В прихожей при этом порядок был идеальный. Фрида машинально отметила единственное нарушение — на ярком календаре все еще дата четырехдневной давности. В кухне каждая мелочь на своем месте и соответствующего цвета. — Кофе? — Если это поможет разговору. Щелкнув кнопкой чайника и поставив на стол пару чашек, сахарницу с коричневым сахаром и большую банку растворимого кофе, хозяйка повернулась к Фриде: — Снова Ноель и его проблемы? — Других поводов быть не может? — Фрида уже пожалела, что ввязалась в этот разговор. Вряд ли с этой фурией можно нормально беседовать. Если такой тяжелый характер причина их с Обергом развода, то девушка вполне понимала мужчину, любой долго не выдержит. — Какой еще? Мой нынешний муж простой рабочий, трудится на буровой, ему преступления совершать некогда… Фрида с трудом сдержалась, чтобы не съязвить, что преступления необязательно совершаются в свободное от работы время, потом подумала о том, что Берта слишком подчеркнуто говорит о втором муже… А женщина продолжила: — …в моей жизни был только один человек, заинтересоваться которым может ваша организация. — Какую организацию вы имеете в виду? — Вы же из полиции? Марита сказала, что из самого Стокгольма. — Да, я из полиции. И меня интересует все о Ноеле Оберге, надеялась, что вы подскажете, где его искать в Стокгольме. — Что, сбежал? — Не знаю. — А я думала, вы пришли узнавать, не я ли отправляла ему письма с угрозами или собачье дерьмо в конверте. — Было и такое? — Что, угрозы или дерьмо? — И то и другое. Вот это да, оказывается, доктору угрожали! — Наверное, было, если об этом известно местной полиции. Только я не писала писем его любовнице, не грозила утопить его самого в дерьме, не отправляла собачьи экскременты и не разрисовывала его машину ругательствами из баллончика с краской. Мне наплевать на то, где, как и с кем живет мой бывший супруг, понятно?! — Да, конечно, тем более, я обо всем этом не знала. Берта замерла: — А зачем же вы тогда пришли? Я думала, любовница этого… этого мерзавца нажаловалась на меня даже в Стокгольме. — Давайте по порядку. Вы давно разведены с Ноелем? Хозяйка квартиры устало опустилась на стул, видно кипела от возмущения весь день, а теперь, выплеснув негатив и обнаружив, что все зря, осталась без сил. — Три года. Скоро три. — Меня не интересуют причины развода, не мое дело. — Берта фыркнула, что явно означало возмущенное согласие. Фрида сделала вид, что не заметила ее реакцию. — Но вы сказали, что Ноелю Обергу угрожали в письмах и делали разные гадости? — Да, но можете поверить, что я к этому не имею ни малейшего отношения. Его кикимора обвиняет меня, и когда‑нибудь я просто привлеку ее к ответственности за клевету! — Кто она и где вас обвиняла? — Да везде! — Женщина снова была готова сорваться, видно допекло. — Можете узнать в полиции, сколько она написала заявлений! Мне осточертели проверки, выпытывания, расспросы. Я не шантажировала бывшего мужа, не делала ему и его любовнице гадости, я вообще не вспоминала бы об их существовании, если бы они сами не напоминали. А теперь вынуждена уезжать, чтобы прекратился этот кошмар. — Но если вы не виновны, напишите встречное заявление. — Я и так стала посмешищем всего города, пальцем не тычут только младенцы, если обвинить любовницу бывшего мужа… Здесь не Стокгольм, здесь с пониманием относятся к шалостям мужчин и куда менее чутко к женщинам. Фрида подумала, что Берта преувеличивает, в ней говорит обида, но вслух свои соображения высказывать не стала. Если честно, то ее мало волновала репутация Палистрем, куда больше то, кто угрожал бывшему мужу Берты и куда тот девался. Ответ был односложным: — Уехал в Стокгольм. Считается, что из‑за угроз. Винят меня, а должны бы других. — Кого других? Мгновенно створка приоткрывшейся раковины захлопнулась, лицо Берты Палистрем стало непроницаемым, она с деланым безразличием пожала плечами: — Не знаю, спросите в полиции. Кофе с молоком? Сахар? — Нет, спасибо, я пойду, возможно, еще успею сделать кое‑какие дела перед отъездом. Разговор ничего не дал, кроме разве уверенности, что кто‑то очень глупо доставал Ноеля Оберга и его подругу. Фрида проворчала: — Сказала бы сразу, что лучше сходить в полицию, не пришлось бы терять полдня. Набрала номер Дага: — Даг, тут некоторые странности. Нашему доктору кто‑то угрожал, забрасывая собачьим дерьмом. — Что?! Чем? — Присылали по почте такие подарки, если верить, конечно, его бывшей супруге. Нам точно нужен этот доктор? Он перебрался в Стокгольм. Зовут Ноель Оберг. — Задержись еще на день, разузнай там в полиции все, что можно, и возвращайся завтрашним ночным экспрессом. Послезавтра на работу можешь опоздать. Если, конечно, не случится чего‑то особенного. Вангер даже себе не сознался, что просто оттягивает минуту, когда придется спрашивать Фриду о ее часах и том, где она провела целых три дня. |