Онлайн книга «Браслет императрицы»
|
Надежда тетку любила, никогда с ней не спорила и, чтобы доставить радость пожилому человеку, разыскивала и привозила ей диски и кассеты со старыми советскими фильмами. Раздевшись и всунув ноги в гостевые тапочки, Надежда прошла в комнату. Тетка сидела в кресле перед включенным телевизором. – Извини, Надюша, – проговорила она, не поворачиваясь. – Я тебя не встречаю, тут в кои-то веки хороший фильм по телевизору показывают, «Сердце на ладони»… сейчас таких уже не снимают! Сейчас везде только боевики или эта… упорнография. А тут хороший фильм, такой жизненный, и актеры замечательные… так что ты сама себе чаю налей! Можешь и мне заодно. Ты ведь знаешь, где у меня что… – Знаю, знаю, тетя Тома, ты не беспокойся! – Надежда достала из серванта две чашки – теткину, с большим красным петухом, которую подарили Тамаре Васильевне сослуживцы в день выхода на пенсию, и свою любимую, с рыжим котом, удивительно похожим на Надеждиного кота Бейсика. Там же, в серванте, нашлась вазочка с конфетами. Только сервировав чай, Надежда повернулась к тетке и при этом случайно взглянула на экран телевизора. На экране было купе поезда дальнего следования. В кадре молодой парень с нахально оттопыренными розовыми ушами развлекал попутчиков историями из своей жизни. Лицо этого парня показалось Надежде удивительно знакомым, но по-настоящему насторожилась она, когда лопоухий болтун перешел к очередной байке. – А то еще был у нас один случай… – проговорил лопоухий, оглядев попутчиков. – Проходил я после пятого курса практику на корабле… то есть, извиняюсь, на коробке. Моряки, они ведь корабли исключительно коробками называют. Небольшая такая коробка, хотя и военная – малый корабль радиоразведки. У нас и вооружения-то почти никакого не было, одни антенны… вообще-то, извиняюсь, это я лишнее говорю, я ведь подписку о неразглашении давал… Тут камера показала лицо молодой попутчицы. Девушка смотрела на рассказчика нежным взглядом и слушала внимательно, слегка приоткрыв рот. «Что это такое? – недоуменно подумала Надежда. – Я же это только что слышала… да нет, этого просто не может быть! Французы называют такое “дежа-вю”… Я что – схожу с ума? Нет, ерунда! Наверное, просто случайно совпали детали…» А лопоухий балагур подмигнул девушке и продолжал: – Значит, плывем мы по Черному морю, несем, как говорится, службу, прослушиваем эфир на предмет возможного радиоперехвата, и вдруг вахтенный матрос докладывает на мостик – справа по курсу неизвестный предмет! А я тогда на вахте стоял, помощником вахтенного офицера, в порядке, как говорится, обучения в условиях, максимально приближенных к боевым… «Да как же так? – растерялась Надежда. – Слово в слово то, что рассказывал приятель Нининого мужа, Константин! Даже в тех же самых выражениях… Да и лицо… это же его лицо! Точно, только здесь он лет на двадцать пять моложе!» Лопоухий продолжал: – Смотрю это я – а справа от нашего корабля в море какая-то большая дура, извиняюсь за выражение, болтается… круглая железная штуковина, утыканная рожками, наподобие морского ежа. Знаете, какие они колючие! А вахтенный офицер у нас в возрасте был, хотя и в небольшом чине – как сейчас помню, капитан-лейтенант Серый, Антон Иванович. Так вот он, как эту дуру железную в море увидел, прямо позеленел, несмотря на свою фамилию, фуражку снял и платком пот с лысины вытирает. Это же, говорит, мина! «Точно, слово в слово! Даже фамилия вахтенного офицера та же самая!» – подумала Надежда, но на этот раз этот факт не показался ей таким поразительным. Бывают же мужчины, которые всю жизнь рассказывают одну и ту же байку. В конце концов, может, с ним и правда что-то подобное случилось, и с тех пор он рассказывает всем встречным эту историю… тогда неудивительно, что Георгий так на него разозлился – он-то, может, уже в тысячный раз ее выслушивает! Хотя нет, эту байку наверняка придумал сценарист… – Тетя Тамара, – проговорила Надежда заинтересованно, – что это за фильм? – Я же тебе говорила, – отмахнулась тетка, – советский фильм «Сердце на ладони»… название такое хорошее, трогательное… а что – тебя тоже зацепило? Я же не сомневалась – настоящее искусство всегда найдет путь к сердцам зрителей! – Тетя Тома! – снова окликнула Надежда тетку. – А этот артист, ну, тот, который сейчас в кадре, – он кто? – То есть что значит – кто? Бывший студент, а сейчас едет на Дальний Восток строить электростанцию… но он вообще-то не главный, второстепенный персонаж… – бросила тетка, не отрываясь от экрана. – Нет, это он по фильму бывший студент, а я спрашиваю, что это за артист! Или ты не знаешь? – Почему не знаю? – обиделась Тамара Васильевна. – Я в этом фильме всех артистов знаю! Всех до одного! Конкретно этого студента играл Владимир Рукавицын. Хороший артист, но в основном исполнял роли второго плана… – Владимир? – переспросила Надежда. – Ты ничего не путаешь, тетя Тамара? Не Константин? – Да с чего бы мне путать! – Тамара Васильевна обиделась пуще прежнего. – У меня, Надя, склероза пока что нет! А тем более альцгеймера! Я, если хочешь знать, до сих пор всю таблицу Брадиса наизусть помню! – При чем здесь таблица Брадиса? – При том, что память у меня хорошая! Хочешь – проверь! – Да зачем мне вас проверять? – Не веришь, да? – Да верю я, верю! – отмахнулась Надежда. – Нет, ты проверь! – настаивала Тамара Васильевна. – Вот, например, синус двадцати девяти градусов – сорок восемь сотых, это если с точностью до второго знака… – Да не волнуйся, тетя Томочка, лучше вон чаю выпей! Тут как раз по телевизору пошли кадры рекламы. Тамара Васильевна развернула конфету, поднесла к губам чашку с петухом, но на лице ее все еще было обиженное выражение. После третьей чашки фильм кончился, и по экрану поползли финальные титры. – Ну, вот видишь? – Тамара Васильевна показала на экран. – В роли студента Новосильцева – Владимир Рукавицын! А ты мне не верила! – Да верила я, верила! – с досадой ответила Надежда. Тетка покосилась на племянницу и поджала губы. Возвращаясь от тетки, Надежда думала о том, что сегодня узнала. * * * Старый друг рассказал байку из фильма, в котором снимался больше двадцати лет назад, но самое главное – назвался чужим именем… Тут Надежда вспомнила, что липовый Константин и фамилию свою назвал – Чайкин… еще и пошутил, что фамилия у него морская, поэтому и на корабль попал. То есть на коробку… Почему, или, точнее, зачем он так поступил? Зачем ему понадобилось выдавать себя за другого человека? «Меня это совершенно не касается, – строго одернула себя Надежда. – Что у меня, своих собственных дел нет? У меня, между прочим, обед не готов, и кот дома голодный… и вообще, Саша будет недоволен, если я снова влезу в какое-то расследование…» |