Онлайн книга «Под чужим знаменем»
|
Семен Алексеевич обернулся. Перед ним стояла с молодой смелой улыбкой на красивом веснушчатом лице статная русоволосая женщина. – Мария, те пироксилиновые шашки, что мы когдась рыбу глушили, где у тебя? – спросил Василий у женщины. – Возле хаты закопаны. – Много осталось? – уточнил Василий, и было ясно, что такого рода разговоры здесь – дело будничное. – Богато еще! Пуда два… – Выбери их из земли и подсуши. Они ему для настоящего дела нужны! – Василий с уважением кивнул в сторону Красильникова. – Что ж, раз нужны – выберу, – сразу и просто согласилась женщина. – И деготь мне приготовь, замажу на баркасе твое имя! – крикнул ей вслед Василий и, встретив недоуменный взгляд Красильникова, охотно объяснил: – По сухопутку из города с пироксилином никак не выйти. Патрули везде шастают… Попробуем, как стемнеет, до Зеленого мыса морем вас вывезти… А там через горы, тропами. К вечеру Красильников привел сюда, в рыбацкую хижину, Кособродова и Николая, и они, не мешкая, стали готовить баркас к выходу в море. Воробьев выволок из хаты несколько связок просушенных рыбацких сетей, сноровисто расправил их на корме, возле старенького, добросовестно отслужившего уже десять своих жизней движка. Под сетями сложили пироксилин и несколько динамитных шашек, которые каким-то чудом достал в городе у кого-то Кособродов. Принес Дмитрий Дмитриевич и ту главную новость, ради которой оставался в городе. Знакомый машинист достоверно сообщил, что эшелон с танками тронется к фронту завтра в десять часов. К этому времени они должны уже добраться до места. Когда совсем стемнело, Мария пригласила всех в хату, выставила на стол чугунок вареной картошки, хлеб, десяток вяленых кефалей. Ели молча, сосредоточенно и торопливо. Почти одновременно встали, поблагодарили хозяйку. Воробьев взглянул на часы: – Ну что ж! Тронемся помалу! Времени надо с запасом: бригантина у меня норовистая. По части мотора!.. Но мотор завелся сразу, с первого поворота ручки, затарахтел бодро, весело. Баркас шел вперед в кромешной тьме, слегка покачиваясь на волнах. Сидя на носу, на бухте свернутого каната, пристально вглядывалась вперед Мария. За рулем стоял Воробьев. Семен Алексеевич, Кособродов и Николай расположились рядом с ним на залепленных рыбьей чешуей ящиках. – Ну что ж, я так считаю, – вращая штурвал, громко рассуждал Василий, – что если эшелон отправляется в десять, то раньше двенадцати он до Тоннельной не дойдет. Так ведь? – Он покосился на Кособродова, словно хотел сверить ход своих рассуждений с тем, что думают остальные. – У них, конечно, два паровоза будет и толкач на подмогу, – рассудительно ответил Кособродов. – Правда, и горки там… – Во-во! – согласился Воробьев. – Поэтому я два часа и кладу. – Полтора, – коротко уточнил Кособродов. – Все равно успеете. Пеши – если мерить от Зеленого мыса – верст двадцать, не боле, – поддержала на добром распеве этот разговор Мария. Светало. Сквозь плотную замесь низких облаков просачивались мутные волны лунного подзеленевшего света. Справа, вдали, над гребнями убегающих валов, показалась полоса желтоватого гористого берега. – Василий! – раздался тревожный оклик Марии. – Смотри туда… Мористей… Там, вдали, за грядой волн, смутно угадывался силуэт какого-то судна. Оно шло прямо на баркас, вырисовываясь все ясней и ясней. И вот уже стал виден его топовый белый огонь на верхушке мачты и два бортовых: зеленый и красный. Василий сразу же переложил штурвал – и баркас, резко накренившись, лег право на борт, носом к берегу. – Может, пронесет! – тревожно проговорил Василий. Но – не пронесло! На судне сначала показалась световая точка, потом из нее вырвался сноп света и быстро заскользил по гребням зыбких пенящихся волн. Он быстро приближался к баркасу. Осветив баркас, прожектор внезапно погас. И тотчас на судне заработал ратьер, который стал посылать в сторону ускользающего баркаса предостерегающие световые сигналы: точки, тире, точки… «Приказываю… лечь… в дрейф…» – медленно прочитал Василий и вопросительно посмотрел на Семена Алексеевича. Тот стоял недалеко от штурвала, закусив губы, и на лице его резко обозначились скулы. – Вася! Это патрульное!.. Патрульное… Не отстанут так… Пироксилин! Пироксилин кидайте в воду, пока нет прожектора! – тревожно закричала Мария. – Подожди ты, скаженная! – резко оборвал ее Василий, мысленно вымеряя расстояние между судном и баркасом. Тут же на воду неподалеку от них снова упал луч, заскользил к баркасу. Тогда Василий второпях передал штурвал Красильникову, а сам бросился к движку: добавить газку – и к берегу. Только в этом было сейчас спасение. Когда стремительный прожекторный луч накрыл баркас, Красильников мгновенно переложил штурвал – и тут же, резко вильнув, баркас ушел в темноту. И опять луч беспомощно, слепо заскользил по волнам, нащупывая суденышко, и опять стал наползать на его борт. И снова Красильников, резко передернув штурвал, увел посудину в темноту. Так раз за разом уходил баркас от луча прожектора, мечась между беспорядочными волнами и бурунами. – Молодец, Семен! – послышался восхищенный голос Василия. С судна потянулась пунктирная нитка трассирующих пуль. Однако пулеметная очередь прошла в стороне от баркаса. К штурвалу снова стал Василий и замысловатыми зигзагами повел баркас к берегу. Верткое суденышко скользило по волнам, то прячась за ними, то взлетая на мгновение на гребень волны, чтобы тут же спрятаться, заслониться ею… – Все равно сейчас догонят! – хмуро глядя на мчащееся на всех парах патрульное судно, пробурчал Кособродов. Василий смерил глазами расстояние до берега и заметно повеселевшим голосом ответил, храня на лице спокойствие: – Может, догонят, а может, и нет… Сейчас, ближе к берегу, глубина спадет, и они дальше не сунутся. Раскатисто ударила с судна пушка, и впереди баркаса взметнулся сноп воды. Прежде чем он опал, пушка снова раскатисто ударила. Теперь вода взметнулась совсем близко за кормой и ливнем прошлась по баркасу. – Василий, смотри! Вилку ставит! – предупреждающе крикнул Семен Алексеевич. – Вижу, – тихо, скорее сам себе, ответил Василий, изо всех сил наваливаясь на штурвал. Высокие гейзеры взметнулись левее баркаса – снаряды разорвались по старому курсу. – Все, хлопцы! Все!.. Машину стопорит! – донесся злорадный голос Марии. – Боится, гад, дальше идти!.. Патрульное судно выстрелило еще раз. Но это уже от бессилия – снаряды разорвались совсем в стороне. Баркас быстро проскользнул в тень обрывистого, поросшего кустарником берега. Василий облегченно вздохнул, застопорил двигатель, и на баркасе стало тихо. Все звуки: шелест грузно накатывающегося на гальку прибоя, слабое цоканье капель, падающих с мокрых ветвей, сонные вскрики какой-то птицы – воспринимались после только что пережитого острей, отчетливей. |