Книга Таня Гроттер и перстень с жемчужиной, страница 51 – Дмитрий Емец

– Сумасшечкин домик какой-то! Ушкус намакушкус! – сказала Таня, произнося заклинание против подслушивания. Простое, вечное и надежное, как шкаф тех времен, когда мебель не прессовали из опилок.

Перстень Феофила Гроттера неохотно, словно делая величайшую милость, выбросил искру, сделав Попугаеву неопасной в случае, если любопытство в очередной раз пересилит у нее чувство самосохранения.

– Ты думаешь, все дело в Зербагане?.. – вернулась Таня к прерванному разговору.

– Ага… В нем, родимом. Он хочет отнять у нас Буян и загнать школу волшебства в тундру. Или, если не получится, просто убрать с дороги Сарданапала. Все понимают, что при любом другом директоре избавиться от школы будет намного проще, – пояснил Ягун.

– А мне кажется, у Зербагана есть и другая цель. Личная. Иначе зачем бы он рыскал день и ночь по школе и острову, – вдруг сказала Таня.

Ягун заинтересованно прищурился.

– Ну-ка, ну-ка! С этого места, пожалуйста, совсем подробно! Как сказка «Колобок» в пересказе для идиотов!

Таня поведала Ягуну и Ваньке о странном маге, которого видела на океанском берегу. Она ощущала, что рассказ ее звучит сухо и лишь вчерне передает суть. Сама же, закрывая глаза, она ясно видела страшную фигуру, которая, стоя на песчаной косе, сыпала в океан алые искры. Как же скудны слова! Как мало действительно важного можно ими выразить и передать! «Лучше один раз увидеть, чем сто раз оглохнуть», – как говорил порой Ягун.

– Может, этот маг на берегу и был Зербаган? – предположила она.

– Шут его знает, скорее всего, он и был… Количество придурков такого масштаба ограниченно даже на Буяне. Страна должна знать своих уродов! – философски произнес Ягун и вновь принялся перекладывать карточки, к которым теперь добавилась еще одна. Карточка эта содержала лаконичную запись: «Зербаган и океан».

– А при чем тут Семь Пней и Бейбарсов? – спросила Таня, разглядывая карточки.

Ягун с сомнением пожевал губами, размышляя, говорить или нет.

– Семь Дыр-то? Очень даже при том… Ну ладно! Как говорится, деньги на бочку, селедку в помойку, тайны на стол! – решился наконец он и рассказал о Семь-Пень-Дыре и наляпах, а заодно о разговоре, подслушанном на Лестнице Атлантов.

О Бейбарсове он упомянул совсем вскользь, почти застенчиво, поскольку эта часть истории была известна ему через Зализину, а все, что она говорит, нужно перепроверять.

– Медузия согласилась подсидеть Сарданапала? Не верю, – сказал Ванька.

Он сидел на подоконнике и кормил Тангро мелко нарезанными кусками мяса, которые давал ему пинцетом.

– Я тоже не верю. А если ради школы? – с сомнением протянул Ягун.

– Исключено. Элементарная двухходовка. Первый ход: преподов натравливают друг на друга. Второй: если Медузия сменит Сарданапала и школа останется без его защиты, с Тибидохсом сделают все, что захотят… Доверять честности Бессмертника все равно что допустить, что взбешенного Гломова можно связать макаронами. Не может быть, чтобы Медузия этого не понимала, – сказала Таня убежденно.

– Но она согласилась. Я сам слышал, – пожимая плечами, проговорил Ягун.

Моральному чутью Таньки он доверял больше, чем своему, так как сам, по собственному выражению, хромал на мораль.

– Возможно, Меди хочет выиграть время. Кто я такая, чтобы судить о ее поступках? – спросила Таня.

Ягун потрогал свое оттопыренное ухо.

– Ишь ты… горячее какое… Похоже, меня кто-то сильно ругает… А про Семь-Пень-Дыра ты что думаешь? – спросил он.

– И про Пенька не факт. Он мог связаться с кем угодно. С вампирами, которые печатают фальшивые зеленые мозоли, или с лысегорской братвой, – сказала Таня.

– Угум… – согласился Ягун. – Пенек-то мог. Только скажи мне, пожалуйста, будь такая добренькая: ты, магспирантка почти второго года обучения, пыталась когда-нибудь сделать наляпов?

Таня осторожно кивнула.

– Только один раз. С тобой вместе. Это запрещено.

– Я в курсе. А они у нас говорили? – невинно спросил Ягун.

– Нет, даже не мычали, – отвечала Таня, удивляясь столь раннему склерозу у играющего комментатора.

– Вот и я о том же. А к Дыру подослали отличных наляпов, способных болтать не хуже, чем мы с тобой! Соображаешь, куда я клоню? – прищурившись, сказал Ягун.

– Значит, сотворивший их маг был не ниже пятого уровня. Таких в мире не так и много. Вампиры отпадают, да и лысегорская братва под большим сомнением, – задумчиво произнесла Таня.

– Братва скорее бы прислала мертвяка с ятаганом. Он почикал бы Дыра и самоуничтожился, прыгнув в мясорубку.

Неожиданно Ванька закричал и принялся размахивать сумкой, ловя нечто, сумбурно метавшееся в воздухе.

– Куда?! Ловите его!

Незапертое окно распахнулось. Ванька в последний раз взмахнул сумкой и опустил руки.

– Умчался! Ягун, где твой пылесос? – воскликнул он.

В одном звучании слова «пылесос» для внука Ягге было скрыто неведомое миру блаженство. Он вытащил пылесос, привинтил трубу и принялся торопливо заводить его.

– Где будем искать? Найти такую мелочь на Буяне непросто, – сказал он с предвкушением.

– Его и искать не придется. На драконбольное поле выпустили сыновей Гоярына, и Тангро увидел их сквозь купол. Не надо было оставлять его на подоконнике, – сказал Ванька.

Дав знак Ваньке, чтобы он садился сзади, Ягун газанул. Струя раскаленной русалочьей чешуи ударила в дверь. Таня торопливо схватила с дивана подушку, используя ее как респиратор. Для нее места на пылесосе уже не осталось.

– Я вот что подумал: если он прорвется сквозь защиту – такое начнется! Минут двадцать здорового психоза всей команде обеспечены! – сквозь грохот пылесоса крикнул Ягун.

Пылесос сорвался с места и, вылетев в окно, помчался к полю.

* * *

Таня не стала задерживаться в комнате у Ягуна. Она терпеть не могла рыбный запах. Она вышла в коридор и, думая о Зербагане, направилась в Большую Башню, где накануне договорились встретиться выпускники.

Таня опоздала и, как дальновидно (хотя и случайно) опоздавшая, была избавлена от самой большой муки – ожидания. Все были уже в сборе. Расфуфыренная Пипа немедленно полезла к Тане с поцелуями, будто не видела ее ежедневно.