Книга Месть как искусство, страница 11 – Павел Яковенко

А потом Денис помнил одно только слово — «невиновны»! Невиновны! Ни в чем! Совсем! Освобождены прямо в зале суда!

После этого только объятия родителей, их счастливые, сияющие лица, и слезы. Много слез — их, его, еще чьих-то…

Мелькнул багровый озлобленный прокурор, весьма озадаченный судья, криво ухмыляющийся козлобородый адвокат… Мелькнули, и исчезли в дали. Словно и не было их…

Потом вообще все смутно. Сдвинутые столики в ресторане, пиво и водка, мясо, вездесущий и до боли родной оливье, красные портьеры, кристально чистые зеркала… Чистые простыни в гостиничном номере, горячий душ, нормальный унитаз, в конце-то концов. Тоже можно оценить, если год не видеть. Да уж!

Максимов обернулся: папа и мама стояли рядом.

— Ну, давайте быстрее, — попросил их Денис. — Поезд уже скоро. Я домой хочу. Понимаете? ДОМОЙ. Я соскучился до жути. Как там моя комната?

— Да все как при тебе и было, — ответила мама. — Убирать там особо нечего. Разве что пыль стереть? А так — все на своих местах.

— И мои солдатики?

— Да, все по коробкам, как ты и складывал.

Да, в советское время с этим была напряженка. Каждый новый комплект был у мальчишек на вес золота. Свою коллекцию Денис собирал с третьего класса. Ему было чем гордиться — она у него была не только самая большая в классе, но и, как он подозревал, даже в школе.

Слегка побаливала после «вчерашнего» голова. Денис снова приложился к бутылке минеральной воды, которую держал в руках. Поезд отправлялся через полчаса. Посадка уже началась. До вокзала, как сказали прохожие, было еще где-то около двух троллейбусных остановок. Следовало поторопиться.

Слава Богу, никто не обращал на них внимания, как он почему-то боялся. Это было хорошо. Внимания к своей персоне он уже хватил по самое не хочу…

В субботний день он вышел на рынок родного поселка, который, оказывается, собирался теперь на бывшей центральной площади города. Облупившийся и нехило обгаженный голубями металлический Ленин с горькой ехидцей рассматривал представителей новоявленного НЭПа. Что-то произошло с лицом Владимира Ильича, и теперь, казалось, он кому-то подмигивает. Кому?

Денис пришел на рынок один, без родителей, которые последние дни, как не смешно, старались не отходить от него не шаг. Максимов даже начал слегка сердиться:

— Мам, пап! Ну что вы как дети? Что вы за мной все время ходите? Я никуда не убегу.

На рынке ему не было нужно ничего. Просто хотелось потолкаться, посмотреть на товары, а главное — встретить знакомых, одноклассников, поговорить о том, о сем, узнать местные новости. Вот так — тихо — мирно.

В субботний день площадь была запружена народом и торговцами. Чего только здесь не было! И где только не торговали! У кого-то были палатки, да нет, вернее, даже не палатки, а настоящие шатры — в синюю и белую полоску. Кто-то разложил свой торговый скарб на раскладном столике, кто-то — прямо на земле. У края площади, рядом со сквером, торговали с колес. Продавцы сидели в кузовах, свесив ноги вниз, и щелкали семечки, сплевывая шелуху прямо на землю. Возле памятника расположились так называемые «хохлы» — жители восточной Украины, разъезжавшие на своем автобусе и торговавшие мелкими хозяйственными товарами по всей Руси Великой.

«Странно», — подумал Денис. — «Где-то на юге, если вдуматься, то не так уж и далеко отсюда, продолжает идти самая настоящая война. А здесь это никак не заметно. Вообще».

Тут, около «хохлячьих» рядов Максимов, наконец, встретил бывшую одноклассницу. Ленка, которая в десятом классе была, наверное, самой худенькой девочкой класса, раздобрела так, что Денис ее и не узнал.

Она сама толкнула его в бок кулачком:

— Что? Не узнал? Да ладно, не оправдывайся. Я сама себя не узнаю. Представляешь, родила, и меня как расперло! И ничего не сделаешь. Врачи говорят — гормональный дисбаланс. Петька уже привык.

Петька — это тоже был одноклассник. Они поженились с Ленкой сразу после школы — и куда так торопились, спрашивается?

Словоохотливая одноклассница посвятила Дениса во все местные новости, ему даже не пришлось ничего спрашивать. Едва только он успевал открыть рот, чтобы задать вопрос о ком-то еще, как Ленка уже сама выкладывала про него все, что знала. Болтушка, хохотушка — новый «помпушечный» облик никак не сказался на ее веселом и легком характере.

— Молодец, Лена! — искренне сказал Денис. — Знаешь, другие в депрессию впали бы… А ты просто молодец!

— Хорошего человека должно быть много, — ответила старой банальностью Лена, но интерес к разговору у нее сразу как-то пропал.

Денис понял, что сказал глупость. Все-таки, она наверняка переживала перемену в фигуре в глубине души, а он тут со своими липовым «восхищением». В «депрессию впали бы…» — дурак! Зачем ляпнул, не подумавши? Денису стало стыдно, он постарался как можно теплее распрощаться, чуть только не поцеловал; сослался на дела, и скрылся в толпе.

А толпа стала рассасываться. Денис взглянул на часы. Ого! Вот так, слово за слово, а ведь проговорили больше часа! Народ стал расходиться по домам, и Денис также посчитал излишним оставаться.

Домой он возвращался не по главной дороге, а узкими обходными улочками. Почему-то захотелось побыть одному. Может быть, потому, что на небе набежали низкие тучи, стало сумрачно, и закапал мелкий холодный дождь?

Голова была непокрыта, но влага на волосах Дениса совсем не раздражала.

— Привет! — внезапно услышал он, и обернулся.

Из переулка вышел Боря Кувалдин — он же Кувалда, он же Душман, он же Гиря. Учились вместе до восьмого класса, а потом Боря ушел в ПТУ. Вроде бы и там не задержался, а потом вообще куда-то совсем исчез из поля зрения.

Денис непроизвольно напрягся. Лично к Боре у него обид никаких не было, Максимов вообще всегда старался обходить конфликтные ситуации заранее. И все-таки… Была у Бори нехорошая черта: мог взбеситься ни с того, ни с сего, и кинуться драться. А старшие друзья у него были такие… В общем, мало кто хотел с Гирей связываться. Ну а пара приводов в милицию и учет в детской комнате — это было как само собой разумеющееся…

В общем, хотел было Денис поздороваться, да побыстрее разойтись…

— Ну, ты молоток! — начал Боря с ходу. — Черных толпу завалил! Ты не думай! Мы телевизор смотрим. Иногда.

Денис пожал плечами. А что можно было на это ответить, а?

— Да, было дело, — ответил он все-таки. — А ты чем занимаешься?

— А я почти только оттуда.

— В смысле?

— Контрабас я. Бывший. Отвоевал свое, вот теперь отдыхаю.

Максимов пригляделся. Да, сомнений не осталось — Боря был навеселе, хотя сразу и не скажешь.

«Надо же — «собрат по оружию», получается», — мелькнуло в голове у старлея. — «Оказывается, не все собратья одинаково приятны».