Онлайн книга «Таня Гроттер и пенсне Ноя»
|
Пипа и Таня вопросительно посмотрели на Гробыню. – Какая еще идейка? – Да так. Вызвать дух Пуппера из Потустороннего Мира… – небрежно уронила Склепова. Таня побледнела. Пипа облизала губы. – Как ты его вызовешь, когда… – начала она. – А хотя ладно, почему бы и нет! Я согласна. – А ты, Гроттерша? – А я нет. Не согласна, – тихо сказала Таня. – Не хочешь увидеть Гурика? Воображаю себе этот бледный мятущийся дух с астральной метлой, который уставится на тебя страждущими глазами. Совесть заела? Боишься, что он цап тебя за шкирку и утащит на тот свет? – поинтересовалась Склепова. – Я ничего не боюсь, – сказала Таня. – Так прямо и ничего? Ах да, ты же у нас супердевочка, которая спасла Тибидохс двести восемь тысяч раз! Браво, юная Гротти, браво! Тогда за чем дело стало? Разве тебе не хочется еще раз увидеть Пупперчика? – искушала Гробыня. И Таня уступила. Уступила, хотя была уверена, что взгляд призрака будет полон укоризны. Если бы Гурий не встретил ее, его жизнь не пресеклась бы в цвете лет. Он женился бы на скромной англичанке и продолжил бы славную династию Пупперов – добрых ребят, отлично играющих в драконбол и носящих круглые очочки из дедушкиной коллекции. Ах, Гурий, Гурий, и зачем тебе нужны были русские девчонки? Не довели они тебя до добра, ой не довели! «Если я откажусь, то получится, что я испугалась и предала Пуппера… А так я увижу его еще раз! Нет, надо все-таки вызвать, и будь что будет», – подумала она. Таня ощущала себя очень виноватой перед Гурием и даже внутренне, сама перед собой никогда не пыталась приуменьшить свою вину. Дорога самооправданий – самая извилистая в мире дорожка. И ведет в никуда. Гробыня перевернула гроб, служивший ей кроватью, и достала из потайного ящика записную книжку. – Ай, кусается, дрянь такая!.. Своякис маякис!.. – проворчала она, встряхивая книжку, превратившуюся было в крысу. – Тэк-с, посмотрим, что нам нужно! Ага, вот! Фигурка из белой глины, обмазанная кровью дракона. Цветок, подарок вызываемого. Камень сердолик… Славно, у меня как раз завалялся один такой. Волосы с головы той, кого любил вызываемый, – пять волос… Когда все будет готово, следует взять три магических перстня и сложить из них равносторонний треугольник. Фигурка помещается в центр… После чего произносится парочка заклинаний – не буду их сейчас читать, – и дух Пупперчика перед нами! Прошу всех охать и падать в обморок в порядке строгой очереди! – сказала Склепова. Разумеется, лепить фигурку пришлось Тане. Пальцы послушно разминали и разглаживали глину. Она помнила каждую черту Гурия – его тонкий рот, кругловатое лицо, мальчишеские вихры, подклеенные скотчем очочки. Как же он все-таки похож! Гурий, Гурочка! Таня моргнула и решительно сделала последний штрих. – Что это ты сделала, шрам? Разве у Гурочки шрам такой? За ним что, с саблей гонялись? Да такой вмятиной ему бы все мозги повышибало! – начала возмущаться Пипа. Ее способностей к лепке хватало только на то, чтобы давать ценные советы и морщить нос. – Не наезжай! Шрам классный получился! Хуже самого плохого танцора может быть только самый хороший критик, – осадила Пипу Гробыня. Но Пипа не унималась. Ей ужасно хотелось покомандовать. – Хорошо, пускай голова похожа! А дальше что? Мы Пупперчика как лепить будем: в плащике или совсем без ничего? – жадно спросила она. Таня от удивления перестала лепить. Гробыня захихикала. Подобно Пипе, она была слегка зациклена на определенных вещах. – А что, давайте совсем без ничего! Для натуральности. Или нет… в противогазе и в белых носочках! – предложила она. – Я вам над Гурием издеваться не дам!.. И так всякие ослы говорят, что я над ним издеваюсь! А я не издеваюсь! Я его так воспринимаю! – возмутилась Таня и решительно встала. – Но-но, Гроттерша, миленькая, не сминай ему голову! Я пошутила! Лепи в плаще! – с испугом завопила Пипа, повисая у нее на руке. Когда фигурка была почти готова, Гробыня поставила ее ногами на сердолик и довольно оглядела результат. – Теперь цветок… Тебе Пуппер цветы дарил? – спросила она. – Здрасьте – подвинься! – сказала Таня. – Когда это было? Они же не вечно стоят. – Что, нет цветка? Ни одного? – возмутилась Гробыня. – Тогда какого фига я тут ночей не сплю, стараюсь? Магия вуду – это не салат, куда хочешь клади лук, а хочешь не клади. Нет цветка – нет Пуппера. – Погодите, – сказала вдруг Пипа, краснея. – Есть цветок! Она открыла толстый том общих заклинаний, нашла между страницами засохшую розу и быстро сунула ее Склеповой. – Это Пуппера? – недоверчиво спросила Гробыня. – Пуппера. – А он разве тебе дарил? – усомнилась Склепова. – Нет, он дарил Таньке, но я взяла один цветок… У нее и так была целая куча! Я представляла, что… Отстаньте от меня! Не ваше дело! – Уже отстали! – радостно сказала Гробыня. – Тру-ля-ля! Да здравствует настоящая любовь, которая сберегает не только свои розы, но и чужие. Но учти, цветочек нам придется измельчить… Теперь волосы… Ну-с, юные дамы, кто будет жертвовать? По-моему, Гурий любил нас всех троих. Каждую по-своему, разумеется, но все же… Возмущенная Пипа начала было утверждать, что Гурий любил ее больше остальных, хотя и неосознанно, и отвяла лишь тогда, когда Гробыня уточнила, что волосы надо выдирать с корнем. Иначе не подействует. А так как у нее, Гробыни, волосы крашеные и вообще сегодня она не в настроении, то… – Ну-ка, Гроттерша, повернись ко мне лысинкой! – хищно закончила она. – Уйди, Склеп! Я тебя знаю, ты мне скальп снимешь. Я сама! – отказалась Таня. Она обмотала вокруг пальца несколько волос и, закусив губу, сильно дернула. На глазах выступили слезы. Волосы были вырваны с корнем. – Пять… ого, еще четыре! Девять волос! Гроттерша, ты перевыполнила план! Лишние можешь сдать на парики или набить ими подушку! Так… Готово! – сказала Склепова, бережно закручивая волосы вокруг пояса фигурки. – Теперь еще одна деталь! Давайте сюда перстни! Пипино кольцо снялось легко. Перстень же Феофила Гроттера упрямился, и его пришлось долго вращать на пальце. |