Онлайн книга «Разведывательно-диверсионная группа. «Тюлень»»
|
И... удивительное дело, но за эти десять минут с офицерами произошли разительные перемены! Их наморщенные лбы разгладились, а глаза превратились из злых в смеющиеся!.. Они оба даже улыбались, правда, только одними уголками рта!!! – Это все? – спросил командир. – Так точно, товарищ капитан третьего ранга! – Вольно, старшина... «...Ф-фу-уф! Кажется, пронесло...» Еж походил немного по кабинету и обернулся к Караулову: – Ну, че, старлей?.. Будем спасать твоего «ведомого» или отдадим на съедение милиции? – Как бы они не подавились! – Атас улыбнулся. – А ведь молодец старшина-то наш, а, командир? – Экстрадироваться за полтора часа из незнакомого города, когда на тебя объявлена охота и на тебе куча «особых примет»... – Командир с нескрываемым интересом посмотрел на Сергея. – Тебя где такому научили, Барракуда? – Жизнь заставила, товарищ кап три ранга... – пробурчал Сергей и смахнул с подбородка очередную капельку крови. На полу, под ним, за то время, которое занял доклад, уже образовалась алая лужица размером с кофейное блюдце... – Атас... Давай-ка ты вызывай сюда нашего айболита! Старшине, как бы там ни было, а морду зашить надо в любом случае! И еще... – Он подумал несколько секунд. – Федорова ко мне позови... – Мичмана Федорова, Бычка? – Старлей улыбнулся еще шире, видимо, уже догадываясь, что задумал командир. – Его-его!.. И побыстрее! Будем карнавал устраивать... Мне уже сообщили, что к 2.00 к нам приедет дежурный офицер из штаба и побитые милицейские лейтенанты... На опознание личного состава... – Ясно... – Вовремя ты вернулся, старшина... – Еж в упор посмотрел на Сергея. – Если бы тебя не оказалось в части до приезда этих «дорогих гостей», то тогда все – амба!.. А так... Мы, по крайней мере, знаем, что происходит и как поступать!.. Да и ты на месте... И вообще никуда не ходил, а даже стоял в наряде по кухне... Лейтенанты только оближутся... – А как же?.. – А так же, старшина! – теперь наконец-то улыбнулся и сам командир. – На флоте кое-кто иногда умеет делать чудеса!.. Как и ты сам, кстати говоря!.. Когда «просачиваешься» на территорию секретной части, минуя КПП... «...Еп-т! Сейчас казнит прямо здесь, не меняя выражения лица!..» – ...Ты мне эту вашу «тропу Хо Ши Мина» обязательно покажешь... В виде благодарности за спасенную задницу! Правда? – словно голодный крокодил взглянул в глаза Сергея, даже мурашки по всему телу побежали. – Так точно... – Вот и хорошо!.. А за весь этот «курултай», что ты в городе устроил... На какое, говоришь, число ваша роспись в ЗАГСе назначена? – На второе января, товарищ кап три ранга! – Отлично! – и Еж обернулся к Караулову: – Старшина Губочкин до 31 декабря наказывается «сидением на борту»! Это приказ, старший лейтенант! Да и нашим молодоженам только на пользу будет, чтобы свои чувства проверить!.. А потом отпустишь его на «сквозняк», чтобы с женой Новый год встретил да к свадьбе подготовился!.. – Есть! – А тебе лично от этого сидения, Барракуда, только польза в чистом виде – за три месяца наши милицейские друзья, глядишь, и подзабудут всю эту историю... Тебе приказ ясен? – Так точно, товарищ командир! – Ну, вот и отлично! Остафьев подошел к двери и обернулся: – Значит, так! Я на КПП ждать «дорогих гостей», старлей... Про секретность им там побольше изжоги нагоню... «Неожиданная тревога» будет в 2.15... – Есть! – Бычок чтобы меня срочно нашел! – Сделаем! – А тебе, Губочкин, пока весь этот аврал не пройдет, сидеть как мышь под веником вон там! – Он ткнул пальцем в сторону комнаты для посыльного, в которой сейчас был выключен свет. – И ни в коем случае не высовываться!.. А через двадцать минут, когда мичман медслужбы, штатный фельдшер, кое-как собрал в единое целое бровь старшины, а по МРП объявили «неожиданную тревогу», только тогда Сергей понял, что имел в виду Остафьев, говоря о «карнавале». На произнесенную фамилию Губочкин из строя вышел молоденький мичман Константин Федоров, одетый в робу с погонами старшины второй статьи!.. И «жаждавшим крови» милиционерам осталось только стиснуть зубы и облизнуться – среди засекреченных водолазов нарушителя спокойствия в городе не оказалось... Часть вторая
Охота на «Черного петуха»
... Синее море, только море за кормой, Синее море, и далек он – путь домой. Там, за туманами, вечными, пьяными, Там, за туманами берег наш родной. Шепчутся волны, и вздыхают, и зовут, Но не поймут они, чудные, не поймут: Там, за туманами, вечными, пьяными, Там, за туманами любят нас и ждут. Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт, Верит и ждет земля родных своих ребят. Там, за туманами, вечными, пьяными, Там, за туманами жены их не спят. И мы вернемся, мы, конечно, доплывем, И улыбнемся, и детей к груди прижмем. Там, за туманами, вечными, пьяными, Там, за туманами песню допоем... Весна 1990 г. Москва. Госпиталь.
Филин и Тюлень
...Андрей Проценко только-только начал восстанавливаться после своего тяжелого ранения и пережитого плена в Фергане. Только-только он узнал, что уже стал капитаном и получил свою вторую Красную Звезду. А еще он узнал и, если честно, был немало удивлен тем, что его младший сержант, наверное, самый уважаемый член его разведдиверсионной группы Серега Губочкин до сих пор, а это уже почти три месяца, тоже находится здесь, в госпитале... Все еще!.. Да, досталось ему в последний раз очень серьезно!.. [14] Но теперь, когда они встретились не в родной казарме, а на госпитальной койке, теперь, когда не нужно было никуда бежать, вскакивать среди ночи, – именно теперь Филин и взял в оборот своего молчаливого Тюленя!.. Капитану хотелось знать все о своем подчиненном! Абсолютно все!!! Нет, он знал, конечно же. Многое из личного дела, кое-что из скупых рассказов других членов группы, да и от самого Сергея что-то очень редко долетало до его ушей, но... Вот именно теперь Андрею выдалась возможность попробовать хоть немного разговорить этого сурового воина... Да и в самом деле?!! Чем еще заниматься друзьям в госпитале, как не вспоминать прошлое?.. Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло!..». Вот Филин и пользовался выдавшейся возможностью... Потому что ему был дорог этот человек, и он хотел знать о нем абсолютно все!.. И никакие «сухие» строчки в личном деле никогда не покажут того, что он чувствовал, что переживал – об этом мог рассказать только сам Тюлень!.. |