Книга В Венесуэле скучно без оружия, страница 45 – Сергей Кулаков

– Благодарю вас, Мануэль, – отозвался Роман, выбрав сигару из лакированной коробки, украшенной золотой монограммой с инициалами хозяина. – Я уже убедился, что у вас все отменного качества.

Он налил себе рюмочку ликера, прикурил сигару.

– Черт возьми, – сказал он с видом знатока, выпустив струю дыма. – Недурно.

– Рад, что угодил вам. Попробуйте ликер.

Можно было подумать, что у хозяина виллы и наследника древнего рода нет иных забот, кроме как всячески обхаживать американского агента, птицу, откровенно говоря, невысокого полета.

Присутствие Худлума до сих пор не принесло Рамеро сколько-нибудь значительной выгоды и вряд ли могло принести впредь. Но, видно, глава заговорщиков на что-то надеялся и продолжал разыгрывать этот спектакль с доходящим до приторности гостеприимством. Или Роман ничего не понимал в жизни beau monde? Возможно.

Он попробовал и ликер, найдя, что совмещать его с сигарой – двойное удовольствие. Но от второй рюмки категорически отказался, сославшись на то, что надо беречь печень, для которой ликер, как известно, первый враг.

К этому времени гости стали прощаться. Убыл, щелкнув каблуками, генерал. Удалился, на ходу шепчась с провожавшим его хозяином, синьор Фернандо.

Роман остался в компании Родриго. Тот молча пил кофе чашку за чашкой и наверное выпил их уже не меньше десяти, лениво покуривая сигару. Казалось, ему не было дела до своего соседа. Но когда у Романа зазвонил телефон, он так зыркнул, что стало ясно: этот человек никогда не расслабляется.

Звонил Дон Галвер. Роман вскочил с кресла и двинулся в соседнее помещение, отделенное портьерой.

Зайдя за портьеру, он достал модулятор и приложил к горлу.

– Да, патрон?

– Как дела, Майкл? – спросил американец.

– Лучше некуда, – ответил Роман. – Королевский ужин, отличная компания. Мне понравилось, патрон.

– Рад, что тебе понравилось, – сухо сказал Галвер. – Но ты должен был позвонить.

– Да, патрон, я как раз собирался…

– О чем шла речь за ужином? – перебил его «патрон».

– Обсуждали готовность к празднику.

– И что?

– Все готово, патрон. Осталось только начать. Говорят, дело за нами.

– Мы не подведем. Главное, чтобы погода была летной, – пошутил Галвер, вновь надевая маску доброго дядюшки. – Передай хозяину, чтобы наши друзья в нас не сомневались и готовились к празднику согласно разработанному плану.

– Они так и делают, патрон.

– Ну и отлично. Будь здоров, Майкл.

– Всего хорошего, патрон…

Роману вдруг почудилось, что за его спиной кто-то стоит.

Он резко обернулся.

Никого.

Странно. Роман мог бы поклясться, что ощутил чье-то присутствие возле себя. Его внутренний колокольчик, всегда безошибочно реагирующий на опасность, так и вздрогнул, наполнив тело резонирующими волнами.

Что это? Ложная тревога?

Роман прислушался, надеясь уловить крадущиеся шаги в соседней комнате и скрип диванных пружин. Он нисколько не удивился бы, если бы уличил Родриго в подслушивании.

Пусть слушает, это его работа, в конце концов. Тем более что ничего предосудительного Роман не сказал. Но в том-то и дело, что тишина по ту сторону портьеры ничем не нарушалась, и внезапно охватившую его тревогу Роман мог приписать только своей развинтившейся нервной системе.

Скверно. Ведь в этом случае доверие к «колокольчику» (или, если угодно, к шестому чувству), который до этого его ни разу не подводил, существенно снизится. А без него разведчику никуда.

Уложив модулятор в карман, Роман вернулся в комнату отдыха. Родриго в прежней позе сидел на диване.

– Срочный звонок, – сказал Роман, – извините.

– Ничего, – отозвался Родриго. – Понимаю.

Он покосился на Романа, усевшегося в кресло.

– Как вы? – спросил он, переходя на испанский.

– Простите, вы о чем? – отозвался Роман, внутренне поджимаясь.

Ибо было понятно, что этот молчаливый человек спрашивает его не просто так.

– Я знаю, вы иностранец и можете не опасаться за свою жизнь, – пустился в разъяснения Родриго. – Но все-таки: вы испытываете волнение?

Было странно, что ему интересно душевное состояние профессионального агента. Но Роман решил, что ему лучше быть любезным с начальником контрразведки, и вежливо ответил.

– Естественно, испытываю. Такие события случаются не каждый день. Я думаю, мы стоим на пороге новой эпохи. Это не может не волновать.

– Я не об этом, – едва заметно поморщился Родриго.

– О чем же?

Роман плеснул себе коньяка, пригубил. С какой стати к нему прицепился со своими разговорами этот хмырь? Что он пытается выведать?

– Возможно, послезавтра прольется кровь, – уставившись на него неподвижными зрачками, продолжал своим глуховатым голосом Родриго. – Много крови. Вы не боитесь?

– А должен?

Родриго нахмурился.

– Судя по вашему поведению, вы приехали сюда на week-end. И не понимаете всей важности нашей миссии.

– Миссия у нас одна, – заметил Роман. – А что касается моего поведения, то что я, по вашему, должен делать? Заламывать в истерике руки? Вопить каждую минуту о том, как мне страшно? Так вы этого не дождетесь, уверяю вас.

– Как знать, – усмехнулся Родриго.

Роман, разозлившись, хотел откровенно послать его к черту. Но в этом миг послышались торопливые шаги, и в комнату влетел синьор Рамеро.

– Прошу прощения, Майкл, за долгое отсутствие, – затараторил он, – но накопилось столько вопросов, что мы еле расстались с Фернандо. Что вы? Не устали? Быть может, вы хотите пройти в свою спальню? Она готова.

– Да, пожалуй… – поднялся Роман.

Поднялся и Родриго. Кивнув хозяину, он быстро ушел в одну из боковых дверей.

– Манеры… – пробормотал Рамеро.

Впрочем, он тут же забыл о Родриго.

– Кстати, дорогой Майкл, – интимно проговорил он, беря Романа за локоть. – Как вы предпочитаете спать? В одиночестве? Или вам нужна женщина?

Роман на секунду задумался. Представил, что их разговор сейчас слушает Долорес. Отомстить ей за сцену в аэропорту? Мелко. Долорес лишь сыграла роль, которую он ей отвел, и сыграла, сама того не зная, превосходно, за что наверняка получила нагоняй от Торреса. Стоит ли добивать ее, заставляя быть свидетельницей своих сексуальных похождений в стане врага? Подобного предательства, даже сознавая его маскировочную сущность, Долорес ему не простит. А он в глубине души надеялся на повторение минувшей ночи.