Онлайн книга «Микстура от косоглазия»
|
– Не волнуйся, – заверила ее Рита, – лягу спать. Костик домой побежал, к жене, а я у тебя покемарю, только утром очень не задерживайся, мне на работу надо. Но Лиза продрыхла под воздействием алкоголя слишком долго, потом проснулась и помчалась домой, даже не попив кофе. По дороге она старательно подбирала слова, которые скажет Рите, опоздавшей из-за нее на службу. Дальнейшее вы знаете. Записав показания, милиционер ушел. Мы с Клавдией Степановной принялись хлопотать вокруг бледной Лизы. – Вот несчастье, – причитала старуха, – где же теперь жить станешь? И тут Лиза рассказала новую историю. Пару месяцев назад ее парень, Юра Кравец, устроился на работу в страховую компанию агентом. Юноше предстояло бегать, стаптывая ботинки, в поисках клиентов. Чтобы помочь любимому, Лиза решила застраховать свое жилье по полной программе, а Юрка, желая угодить любовнице, составил бумаги таким образом, что в случае каких-либо неприятностей Лиза должна получить нехилую сумму в сто тысяч долларов. – Разве такое возможно? – недоверчиво спросила я. – Уж больно много денег! Квартира столько не стоит. – Так в страховку включили еще мебель, ковры, сантехоборудование, – принялась перечислять Лиза, загибая пальцы, – ну и Юрка, конечно, немного схимичил, чтобы мне побольше дали! Ой, теперь куплю себе новую жилплощадь, давно хотела из этого барака уехать! Вот радость-то! Меня передернуло. Она что, забыла про смерть двух взрослых людей и одного ребенка? Клавдии Степановне бурное ликование Лизы тоже показалось странным, старуха перекрестилась и пробормотала: – Да уж, кому война, кому мать родна… Лиза внезапно осеклась. Ее счастливый смех перешел в рыдания. Мы вновь кинулись капать ей валерьянку. Через некоторое время, когда Лиза наконец взяла себя в руки, я спросила у нее: – Где же ты жить будешь? – У подружки пока, – вздохнула та, – у нее мать хорошая, не выгонит. Лиза вытащила из сумочки зеркало, старательно напудрила нос и тут только сообразила спросить: – А вы чего тут? Никак про Аню разузнали? Я поколебалась секунду, стоит ли сейчас затевать разговор, Лиза только что пришла в себя, но потом все же решилась. – Скажи, у Ани была татуировка на плече? Девушка засмеялась: – Ну вы спросили! Татушка! – А что особенного, сейчас у многих, в особенности у молодых, наколоты картинки! – Да Аньку бы Елена Тимофеевна убила, приди ее дочке в голову идея так разукраситься, – заявила Лиза, – на порог бы ее не пустила! Тетя Лена Ане ничего не разрешала, уши проколоть и то запретила. Сколько Анька от нее натерпелась, пока беременная ходила! И не рассказать, мать прямо исшпыняла ее, все ворчала: «Позор, в подоле принесла». А чего такого? Ведь не при царе Горохе живем. Хотя Анька бы сама не стала себя так разукрашивать, не нравились ей тату. А у меня, гляньте. И Лиза задрала брючину. У щиколотки виднелся маленький красно-синий дракончик. – Правда, стебно? – спросила она. Я кивнула, какой смысл объяснять Лизе, что носить татуировку вульгарно? Она уже ее сделала. Впрочем, может, я старею, становлюсь безнадежно немодной? Во времена моего детства иметь наколку считалось дурным тоном. Позволяли их себе только мужики, причем максимум, на что они были способны, – это небольшой синий якорь. Им украшались те, кто проходил службу на флоте. А еще многие накалывали имя любимой женщины, но тут возникали проблемы. Наш сосед Виктор щеголял надписью «Галя», но спустя некоторое время он развелся с женой и со злости переделал тату, просто добавил к ней еще одну черточку, и получилось «Таля». А еще помню, как мачеха, придя с работы, сурово сказала: – Не смей никогда ходить в гости к Алке Колпаковой! – Почему? – удивилась я. – Мать ее с зоны вернулась, – рявкнула Раиса, – вся в наколках! Стыдобища! Вообще срам потеряла! Не баба, а географическая карта, синяя вся! Хватит спорить, велено не ходить, так не ходи! Не пара тебе Алка, ничему хорошему у ней в доме не научат. Тьфу, чистый папуас. Так что я выросла с сознанием того, что женщине иметь татуировку позорно. Но сейчас иные нравы, поэтому читать мораль Лизе не стану. – Классно вышло, – она вертела изящной ножкой, – мы вместе с Ксюхой пошли. Больно, правда, но терпеть можно. Ксюха, дура, наколола себе сердечко, а внутри имя «Вадим». Ну не глупость ли? Кто он ей? Не муж же, не родственник. А я умная… У меня закружилась голова. – Значит, у Ани татуировок не было? – Нет, конечно. – А у твоей подруги Ксюши имелось сердечко с именем «Вадим»? – Ага. – И где сейчас Ксюша? Лиза пожала плечами: – Понятия не имею. – Что так? – Мы уже больше года не встречаемся. – Почему? – Она у меня губную помаду сперла, я Аньку предупредила, не дружи с Ксюхой! Только Анька отмахнулась, – надулась Лиза, – и продолжала с ней встречаться. – Где Ксюша живет? – На Касаевской. – Это далеко? – Минут пятнадцать на автобусе, – пояснила Лиза, – дом у нее такой странный, сам серый, балконы зеленые. А вам зачем? – Ты мне телефон Ксюши дай. – Не помню. – В книжке посмотри. Лиза неожиданно замолчала, потом воскликнула: – Во, блин! Она же сгорела, вместе со всем. Вы чего, к Ксюхе собрались? – Да. – Зачем? – Можешь адрес назвать? – До остановки «Молокозавод» на семьдесят пятом, чуть вперед пройдете, увидите дом с зелеными балконами, ее подъезд первый по ходу, этаж последний, квартира слева, крайняя, – оттарабанила Лиза. – А за каким фигом вам Ксюха? |