Онлайн книга «Микстура от косоглазия»
|
– Я Лору люблю, – заявил Вован, – она скоро петь перестанет, сядет в загородном доме, начнет цветы разводить… И он снова потопал к кастрюле за новой порцией супа. Я с сомнением покосилась в его сторону. Пока все, что слышу о Лоре, не позволяет думать, что она станет спустя какое-то время самозабвенно заниматься домашним хозяйством. – Что же твоя супруга, раз она так хорошо зарабатывает, не наймет прислугу? Сейчас очень просто найти порядочную женщину. Будет вам стряпать, стирать, гладить. Вован вывалил в суп остатки сметаны из банки. – Так у нас домработницы долго не выдерживают. – Почему? – Сама видишь, какой у мамы характер, любую со свету сживет, – пояснил Вован, – да и мне не нравится, когда по дому посторонние шляются. Ничего, я привык уже, спасибо Лоре. – Интересно, – стала я злиться, – за что же ты благодаришь жену? – Она меня любит, – меланхолически сообщил Вован, – и маму тоже. А уж Марина Степановна ее просто обожает! Лора о нас заботится. – Ее же дома никогда нет! – Это верно. – В чем же тогда забота проявляется? – Лора купила посудомойку, стиральную машину-автомат, СВЧ-печку, – принялся перечислять Вован, – у нас с мамой теперь не жизнь, а праздник. Утром встал, на кнопочку нажал: пожалуйста вам из кофеварки эспрессо. Из морозильника готовые котлеты вынул, в СВЧ-печку сунул: будьте любезны, обед. Вечером еще в одну пупочку ткнул: все моется, стирается, вертится. Благодаря Лоре у нас нет никаких бытовых проблем. Знаешь, сколько такая техника стоит? Уж поверь мне, не одну тысячу баксов. Лора не жадная, она для нас с мамой ничего не пожалела. Я не нашлась, что ответить на подобное заявление. Вован как ни в чем не бывало дохлебал суп и налил себе чай. – Что не ешь? – спросил он. – Колбаса вкусная. Давай, Михайловский тебе! – Что? – не поняла я. – Михайловский тебе, – повторил Вован. – Ты о чем? – Тебе Олег не рассказывал? – Нет. Вован захихикал: – У нас работает такой Степа Михайловский, хороший парень, но дико тупой. Зато положительный, водку не пьет, аккуратный, все бумажки у него всегда в порядке, брюки отглажены… Ну, сама понимаешь, начальство его постоянно в пример ставит. Год назад московским ментам представилась возможность поехать за государственный счет, да не куда-нибудь, а в Париж. Французские полицейские должны были приехать в Москву, а наши отправиться в страну первой республики. Вован и Степа оказались среди членов делегации. Поскольку российские бравые служители правопорядка языкам не обучены, то с ними поехала и переводчица, хорошенькая девчонка лет двадцати пяти. У нее сразу вспыхнул роман с одним из москвичей, и девица манкировала своими служебными обязанностями. Вернее, она с удовольствием служила переводчицей для своего избранника, а Вована и Степу игнорировала. Поселили мужиков в небольшой, но очень уютной гостинице, устроили их в ресторане отчего-то за разные столы, но за день до отъезда Степа сел вместе с Вованом. – Чего тебе не понравилось с французами? – спросил муж Лоры. Степа смущенно улыбнулся. – Идиотство вышло. – Какое? – Не скажу, смеяться станешь! Но Вован не отстал, и Степа объяснил, что случилось у него за трапезой. В первый день, когда он спустился к завтраку, один из лягушатников приветливо глянул на милиционера и сказал: – Бон аппетит. Прозвучало это у Степы в ушах так: «Бонаппети», и он подумал, что сосед решил представиться. – Михайловский, – улыбнулся Степа и принялся за булочку с вареньем. Вечером ситуация повторилась. Француз вновь улыбнулся. – Бон аппетит. – Михайловский, – спокойно ответил Степа, полагая, что сотрапезник просто забыл об их знакомстве. На следующее утро между ними разыгрался тот же диалог, пять дней подряд мужчины говорили друг другу одно и то же. Степа пребывал в легком недоумении, ну неужели у этого парня напрочь отшибло память? Ладно, пусть он не способен выучить сложную славянскую фамилию Степана, но за каким чертом постоянно повторяет свою? Степа и так давно понял, что вертлявого мужичонку зовут Бонаппети. Но тут переводчица вспомнила и про других своих подопечных. Она подошла к столику, услыхала «диалог» и чуть не скончалась от смеха. После завтрака она, противно хихикая, сказала Степе: – «Бон аппетит» – это не фамилия, а пожелание приятного аппетита. Степа понял, какого свалял дурака, и пересел за столик к Вовану. – Не глупи, – фыркнул приятель, – иди на свое место. – Он меня, наверное, за кретина держит, – краснел Степа, – правда глупо вышло? – Не идиотничай, – покачал головой Вован, – пошли, я тебя назад отведу, ступай, еда стынет. Степа нехотя побрел за Вованом. Тот довел Михайловского до столика. Француз оторвал взгляд от тарелки, улыбнулся парням, и тут Вован решил продемонстрировать, что они тоже не лыком шиты. – Бон аппетит, – гордо произнес он, глядя в горбоносое лицо французика. Тот еще раз широко улыбнулся и, смешно произнося звуки, ответил: – Михайловский! Вован и Степа зарыдали от смеха. Естественно, они, вернувшись, рассказали эту историю на работе, и теперь их коллеги, заходя в столовую, бодро говорят друг другу: – Михайловский тебе, смотри не подавись! Радостно смеясь, Вован выпил три кружки чаю, а потом, глянув в окно, сказал: – Эх, бедная Лора, несется сейчас по холоду в автобусе… Я тоже посмотрела в беспросветную тьму за стеклом. Лора мне совершенно не нравится, похоже, она жутко противная особа, которой повезло заполучить абсолютно неконфликтного мужа. Но в одном Вован прав, день-деньской разъезжать по городам и весям в автобусе очень тяжело. Я бы рехнулась на третьи сутки, даже оказавшись в роскошном «Икарусе» нежно-розового цвета с надписью «Лора». Внезапно по спине пробежала дрожь. Машина с надписью! – Боже! Ну и дура! – заорала я, вскакивая на ноги. – Кретинка! |