Онлайн книга «Сестра милосердия»
|
Здесь не место ухаживаниям. Такого просто нельзя допустить. «Слабиночку дашь, и пиши пропало», — говорила себе. 7 Медсёстры наварили мамалыги, сделали из всего, что только удалось насобирать на огороде, салат и уселись на кухоньке обедать. Бабулечка вспоминала о времени, когда она жила в Пензе. Стоило зайти разговору, не уехать ли ей из Эшеры, она сказала: — Да можно. Но как я брошу Натулечку… Наташа: — Мы вас отвезём в Гудауту. Там на катере… — Нет, у меня же есть свои дети, — посерьёзнела бабулечка. — Вот если они за мной приедут, я тогда и уеду. Но дети не ехали. Соглашались приехать в Адлер, но дальше рисковать не хотели. Когда на стол прыгнула кастрюля, в калитке появился Хасик. — Можно к вам? Бабулечка, вытирая о передник руки, вышла навстречу: — Ещё одного принесло! Хасик толкнул калитку и направился к веранде, где увидел медсестёр. Ещё не доходя, сказал: — Я к вам… Вы Наташа? — посмотрел на Наташу. — Я… Что, «кто будет кофе, а кто нет»? — повторила привычное обращение ребят, когда те хотели завести с девчонками отношения. — Да нет, я кофе… — Учти, — встряла Лиана, — мы не пьём, не курим. И вообще мы беспонтовые… Медсёстры засмеялись. — Я понял. У меня друг… — Что друг, каюк? — Лиана. — Почти… У него крыша скоро съедет. — Отчего ж? Много грузин побил? — Он, можно сказать, с Урала приехал… — А-а, вот ты о ком… — сжалась бабулечка. — Он Гагру на лодке проплыл. В клетке у грузин просидел. Вырвался, а… — Что — «а»? — Надо что-то делать. Он лезет на рожон. Недавно весь месячный боезапас выпустил. — А-а, это он стрелял из «зушки»? — вспомнила Наташа. — Он, он… — Так что нам сделать? Укол обезболивающий? В какое место? — засмеялась Лиана. — Не надо, — побледнела Наташа. У неё вдруг чуть не вырвалось: «Хорошо! Куда надо прийти? Я приду». Но она в который раз переборола себя: — А в каком он батальоне? Выходило, в батальоне, что стоял наверху. — У вас тоже есть медсёстры, — сказала Лиана. — Пусть они и лечат… Наташа ничего не добавила. Она не знала, что добавить. А ночью ей приснилось: она на морском берегу. Плещется вода, перекатывая гальку. На неё смотрит парень. Она ему говорит: — Сейчас не время быть вдвоём… — Почему? — спрашивает тот. — Ведь мы на войне… В горле парня стоит комок. Он хочет погладить её. — Не надо, — отвела руку. — Я прошу тебя… Потом… — Когда потом? — Когда всё кончится… — Наташа! Мы живём один раз. Мы живём для себя! — Я знаю, знаю, но прошу… — Так ты хочешь дожидаться, когда окончится война? — Да, хочу… — А если мы не победим? — Такова наша судьба… — А если мы погибнем? — Тоже такова… Наташа видела, как ломает внутри парня. — Я прошу… Будь мне братом. Я тебе — сестрой. Пока… Под ногами парня скрипели камни. Он стоял, готовый сделать что-то решительное. Она чувствовала, что ещё немного, и плюнет на условности, на то, что подумают о ней, какую тень бросит на маму, на брата, как нарушит обычаи и кинется в объятия… Но какая-то нечеловеческая сила удерживала её. С криком «Сергей!» она проснулась. Рядом на коленях стояла Лиана: — Натуся! Ты что… Наташа погладила голову подруги и закрыла глаза. 8 Абхазская армия пополнялась добровольцами, казаками, которые приходили через горы. На перевалах валялись сотни пар стоптанной обуви: ботинок, кроссовок, туфель, которые бросали чеченцы, кабардинцы, русские, казаки. Несмотря на все трудности, они приносили с собой оружие, несли ящики с патронами — всё, в чём нуждалась отрезанная от внешнего мира окружённая грузинами территория. Руслан, сигналя фонариком, встречал их ночью, а оттуда уже спускал на побережье. Поэтому особо радостным известием прилетело сообщение: — Гагра освобождена… В первых рядах бравших Гагру оказался взвод Анатолия. Сначала взвод шёл по трассе и в первый день наступления дошёл до эстакады. А потом подразделению Анатолия была дана команда: — Давайте через Мамдзышху! Взвод повели на гору, которая главенствовала над Гагрой, ночью продержали в малиннике, а в шесть утра спустили в город. Грузины огрызались. Анатолий с гранатомётом выскакивал на дорогу, чтобы прицелиться в танк противника, но в это время перед танком выкидывали шашку, и он растворялся в дымовой завесе. Анатолий стрелял наугад и не знал, попал снаряд в цель или нет. Когда прошли километр, снова увидели танк. Он стоял заведённый, дулом смотрел в сторону абхазов. Анатолий почувствовал что-то неладное, стрелять не стал. Его ребята подскочили к танку: внутри никого. Грузины сбежали. А для устрашения, чтобы както задержать наступление, оставили технику заведённой. Танк повернули дулом в сторону грузин. Взвод добрался до больницы. В ней засело человек шестьдесят. Там пришлось жарко. Абхазы взяли трофейную пушку. Развели руками: — Мы стрелять не умеем. Но сообразили что и как. Напрямую пушку поставили и начали долбить. Анатолий стрелял из гранатомёта. Ему кричали: — Бей в это окно! Он бьёт. — Бей в то! Перебегает — в другое окно. Подошли казаки. Анатолий видел, как от прямого попадания снаряда разорвало казачьего батьку. Казачков видно — они в папахах. От батьки одну папаху только и нашли. Когда подошли к больнице вплотную, стали закидывать окна гранатами. Штурм начался в девять утра, и только в пять дня грузины стали сдаваться. Потом долго возились со снайперами. Они засели на крышах. И их снимали уже абхазские меткие стрелки. Анатолий тяжело переживал взятие Гагры. При штурме милиции погиб его друг. Он заскочил в дежурку с гранатой, его встретил шквальный огонь, но он успел взорвать себя и противника. В конце концов враг, побросав технику, оружие, бежал за Псоу. Как говорили абхазы, грузины чухнули. 9 На границе с Россией взвился абхазский флаг, сообщение с внешним миром улучшилось. Открылась автомобильная дорога из Гудауты в Адлер, из Адлера — в Гудауту. |