Онлайн книга «Тайна точной красоты»
Она всю жизнь опасалась повторения детского кошмара с железными штырями вокруг беспомощной ноги и бесконечными операциями, когда не чувствуешь боли, но хорошо видишь напряжение в глазах озабоченного хирурга и страх в беглых взглядах медсестер. На этот раз ее встретил подбадривающий кивок опытной медсестры. – Очнулись? Чудненько. Резко не ворочайтесь, у вас два ребрышка сломано. – А ноги? – уточнила Валентина Ипполитовна. – С ногами ничего нового. А на руке две косточки. – Видимо пожилая медсестра не понаслышке знала о непрочности человеческого скелета и привыкла применять уменьшительно ласкательную форму к его хрупким элементам. – Еще головка. – Что головка? – испугалась учительница. Правая рука потянулась к прическе. – Почему у меня повязка на голове? – У вас тяжелая черепно-мозговая травма. – Это опасно? – В вашем случае – нет. Но необходимо наблюдение нейрохирурга. – А что у меня под повязкой? – Лоб рассекли. Хирург наложил швы. Ну и синячки на теле, но они не в счет. Да не волнуйтесь, женщина! Всё худшее уже позади. – Это, в каком смысле? – Жить будете, – серьезно сообщила медсестра. – Я извещу ваших родственников, что вы пришли в себя. Медсестра вышла. "Каких еще родственников?", – гадала озадаченная Вишневская. Вечером в палате появились улыбающаяся Татьяна Архангельская и хмурый Виктор Стрельников. – Валентина Ипполитовна, как вы? – с порога завздыхала Татьяна и принялась выкладывать на тумбочку фрукты и соки. – В вашем возрасте следует быть осторожнее. Я так испугалась, когда вас увидела в метро. Хорошо, что эскалатор вовремя остановили. – Оступились? – вежливо поинтересовался оперуполномоченный. Вишневская вспомнила руку, за которую успела зацепиться. Это спасло ее от первого неожиданного падения. Однако новый безжалостный удар в спину, сбросил ее вниз. – Меня толкнули, – произнесла она. – Кто? – разом выдохнули гости. – Я не успела разглядеть. Только… – Что только? – проявлял профессиональную настойчивость оперативник. – Я ухватилась за руку и, кажется, заметила часы. – Какие? – На руке. – Чьей руке? Валентина Ипполитовна мучительно вспоминала последнюю секунду перед падением. – Кто-то толкнул меня в спину. Я падала, схватилась за руку. Перед глазами мелькнул циферблат. Потом я покатилась по ступеням. А дальше… – учительница прикрыла веки, сжала пальцами переносицу. – За чью руку вы ухватились? Того, кто стоял ниже вас? – Нет. Теперь я вспомнила. – Глаза женщины распахнулись. – Меня ударили в плечо. Ладонь соскользнула с моего пальто, и я вцепилась в нее. – Вы заметили этого человека? – Нет. Только часы. Красивые, блестящие. – Припомните модель. – Я в них не разбираюсь. – Хоть что-нибудь. – Там было два-три маленьких циферблата и какой-то значок. – Это логотип. Как он выглядел? – Что-то знакомое. Где-то я его видела. – Можете нарисовать? Вишневская задумалась. – Нет. Но я обязательно постараюсь вспомнить. А что это вам даст, Виктор? – Если это был случайный хулиган, то ничего. Но если вас толкнули намеренно, то надо искать среди людей, кому это выгодно. Лицо вы не разглядели, так что часы – единственная примета. Но не знаю, поможет ли… Если только очень редкая модель. – Хватит напоминать о грустном, – вмешалась в разговор Татьяна. – Валентина Ипполитовна, как вы себя чувствуете? – Голова пока кружится. Но для меня главное, что ноги целы. А вот лицо… У тебя есть зеркало? Хочу на себя посмотреть. – Вы прекрасно выглядите. Бинт вас совсем не портит. – Архангельская порылась в сумочке, картинно всплеснула руками. – Забыла зеркальце. В следующий раз принесу. – В следующий раз я дома посмотрюсь. – Нет-нет-нет, и не думайте! Я договорилась с врачами, чтобы вас как следует подлечили. С травмами головы не шутят. Полежите здесь сколько требуется. У вас сложный перелом, тяжелое сотрясение, швы надо контролировать, повязки менять. И не возражайте! Здоровье важнее. – А видеозапись? – вспомнила Вишневская. – Я сам посмотрю, – пообещал Стрельников и озабоченно вздохнул. – Тут такое происходит… Он переглянулся с Архангельской. Та предупреждающе задвигала глазами. – В чем дело? – встревожилась Валентина Ипполитовна. – Над головоломкой вашей мучаюсь. О лампочке и трех выключателях. – Нашелся опер, понимая, что волновать пожилую женщину известием об Амбарцумове сейчас не время. – Все комбинации включения-выключения перебрал. Не понимаю, в чем тут хитрость? – Ваши мысли заняты выключателями, а надо думать о лампочке. Придите домой, включите свет и изучите лампочку. – Обыкновенную лампочку? – Да-да. Ту самую, что освещает вашу комнату. Оперативник взглянул на потолок, Где горели люминесцентные лампы, перевел взгляд на часы. – Мне пора. Дел много. А вы, если вспомните названия часов… – Если бы я увидела картинки. С циферблатами. – У меня дома есть каталоги часов. Феликс одно время увлекался. Я принесу, – пообещала Татьяна. Через день Архангельская вновь навестила учительницу. – Зеркальце принесла? – встретила ее требовательным вопросом Вишневская. – Ах, вот вы какая. Любоваться собой желаете. Почему фрукты плохо едите? – сделала замечание Татьяна, вываливая новую порцию гостинцев. – Пожалуйста, любуйтесь. Она протянула пудреницу. Валентина Ипполитовна повздыхала и вернула зеркальце. – Краше в гроб кладут. – Типун вам на язык! Что вы такое говорите. – На край кровати шлепнулись два толстых журнала. – Вот, каталоги часов. Но здесь только импортные. Валентина Ипполитовна водрузила очки и принялась листать глянцевые страницы с крупными фотографиями часов. – И зачем столько напридумывали? Мои старенькие тоже не отстают. – Это игрушки для богатых. Феликс, как стал зарабатывать, каждый год себе новые покупает. Валентина Ипполитовна припомнила свои страхи перед тем, как войти в метро. Преследовал ее кто-то или нет? Она прищурилась поверх очков. – А ты одна приезжала ко мне на встречу? Или вместе с Феликсом? |