Онлайн книга «Кто хочет стать президентом?»
|
– Что ты имеешь в виду? – Она просто обыскивала твои вещи, а когда поняла, что обнаружена за этим занятием, изобразила из себя влюбленную лесбиянку и фетишистку. Джоан замолчала. Елагин терпеливо ждал, когда она додумает до конца свою мысль. – Я не знаю, что тебе ответить. – Почему? – Допустим, твои подозрения верны. Значит, все эти недели я находилась в ужасной ситуации. – Ты была под колпаком. – Я не понимаю. – Извини, это такая идиома, я сделал кальку на английский. – Объясни как следует. – Мне кажется, Лайма была шпионкой. Джоан замолчала. Насупилась. – Не молчи. Скажи, что загадочной русской душе повсюду мерещатся агенты ЦРУ. Джоан не ответила. – Я не хочу ничего утверждать, я очень боюсь тебя обидеть, причинить тебе хоть какую-то боль. Но я не могу себе позволить не разобраться в ситуации, потому что это может оказаться для тебя еще более опасно и болезненно. – Я не понимаю. – Сейчас мы с тобой проясним другую ситуацию, параллельную с этой, и тогда, мне кажется, я смогу что-то утверждать определенно. – Ты будешь спрашивать? – Если сможешь, отвечай. – Я постараюсь. – Ты звонила мне из Америки в Москву? – А как тебя зовут? – Моя фемили нейм – Елагин. – Я звонила тебе. – Почему? – Мой папа погиб. Майор вздохнул: – Извини, я должен спросить: когда? – За три недели до того, как я звонила тебе. – Его убили? – Дядя Фрэнк сказал, что несчастный случай. – Опиши мне этот случай. – Самолет упал на машину, в которой ехал папа. – «Боинг»? – Маленький самолет. Утренняя автострада. Самолет летит над рекой. Сворачивает и падает прямо на папину машину. Майор задумался. Джоан продолжала: – Но после того как дядя Фрэнк сказал, что это несчастный случай, его люди тщательно обыскали наш дом. Очень тщательно. Вывернули все ящики. Перебрали все вещи. – Как Лайма? – Что? – А кто был твой отец? Джоан выскользнула из-под одеяла и удалилась в ванную. Майор некоторое время лежал неподвижно, размышляя, потом щелкнул телевизионным пультом. Попал на один сериал, на другой, долго перебирал кнопки, пока не влез в какой-то новостной выпуск. Замороженные котельные. В шахте взрыв. Люди гибнут за метан. Наконец привычная успокаивающая картина: искореженный остов автомобиля на багдадской улице. Эту картинку сменяет еще более привычная: израильская армия проводит операцию на Западном берегу реки Иордан. Все на месте, все как всегда, за тридцать часов его дезертирства с фронта борьбы за российскую идентичность против иноземного влияния мир не претерпел никаких кардинальных изменений. Вообще программа новостей это – генератор ощущения стабильности мира. Рябь якобы новых событий скользит лишь по поверхности дня над бездонной толщей бесконечно устойчивой жизни. Эти майорские размышления были прерваны кадром с физиономией знакомой и незнакомой одновременно. Ба! Джоан вернулась, нырнула под одеяло и теперь влажно и укромно дышала, облегая драгоценным теплом правую часть тела. Майор все-таки узнал человека на экране. Небритый, со впалыми щеками, с сухим, чуть безумным блеском глаз. Кандидат в президенты Андрей Андреевич Голодин. Пришлось прибавить звука. Голодин голодает. А кто это рядом? Господи, Нина Андреевна – любимая идейная врагиня! Она голодает тоже?! Фантастика! Уже четвертый день. В спортзале где-то на окраине Москвы. Нина почти не изменилась, на ней отказ от пищи внешне не сказывался. И так слишком субтильна и худа. Только черты лица немного заострились. Говорит, что не удивлена поступком отца. Это только недруги и недобросовестные люди называли его человеком, который заботится о своем кармане, а лишь потом о кармане государства. На самом деле Андрей Андреевич совсем другой! Какое-то время ему приходилось жить по законам властной стаи, а теперь он с народом. Народ голодает – и Голодин голодает тоже. Камера показывает кандидата. Его внешность говорит сама за себя. Он заявляет в целый куст микрофонов, что будет валяться здесь на матрасе вместе с обманутыми дольщиками до тех пор, пока их справедливые требования не выполнят, или до тех пор, пока «меня не вынесут отсюда вперед ногами». Тут же – врачи со своими пугающими комментариями и еще более пугающими прогнозами. Журналисты бросаются к выходу: приехал господин Оскаров. Он сердито и остроумно рассуждает о происходящем. Язвит обманщиков народа вообще и конкретно – кровопийцу Дорожкина, который пользуется поддержкой местного чиновника, состоящего, между прочим, в партии власти. А это есть коррупция в «химически чистом виде»! Андрей Андреевич и Оскаров пожимают друг другу руки. Смотрят друг другу в глаза. Оскаров говорит другу и соратнику слова человеческой и политической поддержки. Опять план с Ниной, ее горячая речь. Политику принято считать грязным делом. Но ведь если разобраться, все зависит от конкретных людей. Если каждый конкретный человек на своем политическом месте будет вести себя по-человечески, грязи не за что будет зацепиться. Андрей Андреевич Голодин это понял. Он как мало кто в нашей стране изведал принцип действия механизмов несправедливости и обмана. Тем важнее, что именно он решил против всего этого выступить. Только выходец из власти знает, где скрыты самые страшные язвы этой власти и какими лекарствами их надо лечить! – Я люблю своего отца и верю ему! – Что она говорит? – Что любит своего отца и верит ему. – Вот этого несчастного со щетиной и больным взглядом? – Его. Джоан потерлась носом о предплечье майора. – Я тоже любила своего отца и всегда верила ему. Хотя мы часто ругались. – Почему? – Он был большой ученый, но работал на правительство. Он был хороший человек, но я не могла его убедить в том, что те, кто правит, причиняют миру много вреда. – Он не соглашался с тобой? – Он говорил, что, работая на правительство, он хотя бы имеет возможность как-то улучшить ситуацию. Раз уж мир все равно развивается так, как развивается, дело каждого честного профессионала – попытаться смягчить зло, причиняемое людям этим развитием. – Мне кажется, твой отец заблуждался. – Согласна. Но я любила его. Он был все равно лучший. |