Онлайн книга «Главбух и полцарства в придачу»
|
И опять Сирена Львовна разрулила ситуацию, бабушка служила в семье Марченко мирным парламентарием. С белым флагом в руках она ходила от одной воюющей стороны к другой и в конце концов примиряла их. Вот и в тот раз она нашла замечательный выход. Лиза с Петей поселились в ее квартире. А спустя некоторое время, поняв, что дочь с внучкой закусили удила и не собираются мириться, старуха подарила апартаменты Лизе. – Очень несправедливо, – возмущалась сейчас Нина, – отчего все всегда Лизке доставалось? С самого начала так повелось, ей лучшее, а нам с Серегой что останется. Знаете, после Лизкиной смерти квартира пустая стоит. Уж я просила маму, просила, прямо умоляла меня туда пустить пожить, а она ни в какую. Вот жадина, ни себе, ни людям. С какой стати бабка огромные хоромы Лизке отдала? Почему не вспомнила про нас с Сергеем? Вот Лизка счастливица, огребла все! – Ваша сестра умерла, – напомнила я, – вряд ли ее судьбу можно считать счастливой. Нина осеклась: – Ну да. Только она сама решила убиться, с дури. Ну ушел муж к другой, и что? Следующего найди и живи на здоровье. – Роза Михайловна никогда не ходила к Лизе? – решила я переменить тему. – Ну потом они вроде как помирились, – поморщилась Нина, – установили худой мир. Два дня лижутся, четыре дерутся, их бабка всегда разводила, все ныла: «Девочки, не ссорьтесь. Лиза, будь умнее, Роза, дочери можно многое простить». Ходила мать к Лизке, а вот она сюда не совалась, муженек ей запретил. – Вы не дружили с сестрой? Нина вытянула нижнюю губу. – Она кривляка была и эгоистка, все под себя сгребала. – Можете вспомнить хоть кого-нибудь из подруг Лизы? – Ну… нет. Внезапно мне стало душно. В подъезде, несмотря на жару, были плотно закрыты все окна, от мусоропровода тянуло вонью. Стараясь не дышать, я продолжила «интервью»: – Как же так? Наверное, друзья Лизы приходили в дом, вы общались, неужели никого не вспомните? Нина надулась. – Нет. Меня Лизка всегда из комнаты выставляла, если к ней кто заявлялся. За дурочку держала. Говорю же, мы не дружили. Я, одурев от отвратительного запаха, потеряла всякое терпение и ляпнула: – Ладно, я поняла. Вы с сестрой были в плохих отношениях. Похоже, что ваша мама тоже недолюбливала Лизу… – И меня! – воскликнула Нина. – Мне вообще никогда ничего не доставалось! Совсем! Вообще! Я глянула на золотые сережки, покачивающиеся в розовых ушках капризницы, и проглотила все справедливые замечания. – Мама врет, – кипя от негодования, продолжала Нина, – она знает, к кому Петька на Краснокумскую улицу шел! Вот! Она очень хорошо поняла, в чьем подъезде его укокошили! – Погоди, – не утерпела я, – а ты откуда в курсе про Краснокумскую и смерть Попова? Ты знала, что Петра убили, и не сказала маме? Нина хмыкнула: – Да вы же сами только что все рассказали. – Ты подслушивала! – Нет, просто слышала, – пожала плечами Нина, – голос у вас въедливый, громкий. Я пропустила мимо ушей ее последнее замечание и быстро спросила: – Так к кому же шел Петр? – А к Ларисе Дмитриевне. – Это кто же такая? – Бабушкина лучшая подруга. Они друг с другом перезванивались каждый день прямо! Слушать противно было: «Ах, ах, Ларисочка, ты как? Все в порядке?» Фу-ты ну-ты… – Номер квартиры знаете? Нина скривилась: – Не-а. – А телефон? Девушка сунула руку в карман и вытащила блокнотик. – Пишите. А вы можете потом снова поехать в милицию, ну туда, где вам сообщили про смерть Петра? – В общем да, только зачем? – Расскажите им, что мать врет, пусть ее за лжесвидетельство притянут! У меня отвисла челюсть. Потом, с трудом взяв себя в руки, я хотела было резонно возразить девочке. Роза Михайловна не говорила неправды, она могла просто забыть адрес подруги матери, и я вовсе не представитель закона, никто не обязывает говорить мне истину. Но Нина не дала мне и слова вымолвить. – Вы с Лариской-то поговорите, – продолжала она, – она тоже только Лизку любила, вечно ей подарочки делала, а мне шиш! Знаете, кто Петю убил? – Нет, – растерянно ответила я, – понятия не имею. – Так она же! – Вы о ком говорите? – Да о Лариске же! – сердито воскликнула Нина, – небось Лизка ей пожаловалась на то, что Петька с Маринкой трахается, вот Ларка и решила ради своей драгоценной кошечки постараться. Мне, между прочим, она никогда не помогала. Знаете, что один раз получилось? Я покачала головой: – Нет. – Мне деньги понадобились, – тарахтела Нина, – мать, как всегда, в командировку умотала, бабка занудила: «Только на хозяйство имею», ну я и позвонила Лариске, попросила, совсем немного, на месяц. Так она… Нина внезапно замолчала. – Не дала! – завершила я за нее фразу. – Точно, – сердито кивнула Нина, – да еще отчитала меня, а потом пожаловалась бабке, та матери рассказала. Влетело мне по первое число, мало не показалось. Между прочим, Лизке Лариса всегда деньги совала. Вот так! Вы в милицию вернитесь и расскажите: Лариска Петьку убила, Лизочке любимой угодить хотела, а мать врет. Выплюнув последнюю фразу, ангельское создание исчезло, оставив в воздухе легкий аромат дорогих духов. От смеси запахов парфюма и мусора меня затошнило еще сильней, поэтому я поспешила выбраться на улицу. Сев на скамеечку около песочницы, я вытащила мобильный и набрала номер. – Да, – отозвался молодой, звонкий голос. – Позовите Ларису Дмитриевну, пожалуйста, – попросила я, ожидая услышать: «Бабуся, тебя к телефону». Но девушка ответила: – Это я. Иногда в семьях внучкам дают имя в честь бабушки, поэтому я спокойно продолжила: – Но мне нужны не вы, а бабушка. – Чья? – раздался тихий смешок. – Ваша. |