Книга Стальной король, страница 3 – Юлия Латынина

Заслышав шум въехавшей в ворота машины, на крыльцо вышел дородный мужик предпенсионного возраста. Даже без полковничьих звездочек на накинутой поверх плеч форменной куртке в нем легко было угадать главное милицейское начальство.

— Привет, Ваня, — сказал человек, — отвезли?

— Да, Александр Иваныч.

— А это кто? — кивнул на Черягу Александр Иванович.

— Я брат Вадима, — сказал Денис. Александр Иванович очень внимательно окинул взглядом роскошный внедорожник.

— Что, яблочко от яблони недалеко падает? — спросил он.

— Денис Федорович — следователь Генпрокуратуры, — сказал Петраков, «важняк».

Черяга молча прошел в дверь.

Городское УВД помещалось в небольшом двухэтажном домике и выглядело весьма небогато: за входной дверью начинался длинный коридор, не коридор скорее, а целый квадратный зал, с крашеным деревянным полом и цементными стенами, и в этот зал выходила целая куча дверей. Одна из них была широко распахнута, из дверного проема лился свет и слышался возбужденный голос.

Черяга подошел к двери.

Внутри за письменным столом сидел коренастый милиционер, а напротив него захлебывался рассказом мокрый человек в дырявых кроссовках. У человека были коричневые, почти черные руки, угольная пыль въелась в уголки его глаз, и если бы не сгорбленные плечи и скверная одежда, он был бы похож на гомосексуалиста с подведенными глазами.

— Значит, вы не помните номера машины? — спрашивал милиционер.

— Да он грязный был, номер, оно как было дело. Они подъехали, развернулись и полетели назад. И вдруг с заднего сиденья высунулись и начали стрелять.

— Они в кого-нибудь целились?

Шахтер почесал огромной пятерней голову.

— Да кто ж их знает? — сказал шахтер.

— Вы можете предположить, кто был в джипе?

— Да утрешние, наверно, — сказал мужик.

— Какие утрешние?

— Утром ехала иномарка, такая крутая — круче, чем вареные яйца. Ну, мы ей загородили дорогу. Вылез из-за руля шофер, ряшка- во! Дайте, говорит, проехать. Ну, народ-то злой, а иномарка богатая, мы в нее стали всякой дрянью кидать. Шофер сел в машину, говорит: «Мы еще вернемся, козлы угольные». Развернулся и уехал.

— Номер иномарки запомнили?

— Я вам что, бухгалтер, номера запоминать? — удивился шахтер.

— А марку?

— Да вроде «мерседес». Черяга вошел в кабинет.

— А убитые вам знакомы? — спросил он.

— Завражин-то? — через два дома жили. Он мне тридцать рублей должен остался. Уж не знаю, отдаст жена или нет.

— Другой убитый.

— А как его?

— Вадим Черяга. Молодой парень.

— А, это из спонсоров.

— Из каких спонсоров?

— Ну, ездили тут у нас, еду возили. Мы их всех спонсорами кличем.

— И много таких спонсоров?

— Да кто хочет, тот и приходит, — разъяснил шахтер, — люди приходят, кто кусок хлеба принесет, вечером бабка пришла с пирогом. Казаки муку возят, вон из городской администрации тоже машина приезжала, на железную дорогу.

— А Черяга от кого приехал?

— Мы что, знаем? Приехали «Жигули», вышли два парня, хлеб вынесли и колбасы два батона.

Шахтер замолчал, как будто припоминая.

— Ну точно, — сказал он, — вот как они колбасу доставали, так тут этот джип и подлетел. Мы еще на колбасу смотрели, а на джип — нет.

— И куда же делась «шестерка»? — спросил Денис.

— Да бог с вами! Как стрельба началась, там второй парень внутри сиделвдарил по газам, и привет! Багажник не успел закрыть.

— Эта «шестерка» раньше приезжала? — спросил Денис.

— Да вроде, да.

— Черягу вы первый раз видели?

— Может, и видел, — неуверенно сказал шахтер, — да, точно видел! Он еще с нами водку пил вчера. Невеста у него!

Зевнул и сказал:

— Вы чего нас-то задерживаете, а? Вы бы тех гадов задержали, которые по рабочему народу стреляют! А то сидят, директоров охраняют. А директора нашу кровь сосут!

— А что же вы тогда директоров-то не громите? — спросил Черяга, — вы бы не на рельсы ходили, а к особнякам.

— Ага! К особнякам! — сказал шахтер. — У них там бандиты и менты купленные. А на рельсах мы вроде как хозяева.

Денис вышел из комнаты, поманил за собой пальцем Петракова, который слушал весь диалог, прислонясь к косяку. Из кармана зам. начальника УВД торчала бутылка водки, и никто ему не делал замечания. Видимо, привыкли.

— Насчет утренней иномарки — это правда?

— Да, — сказал Петраков, — уже пятый человек то же рассказывает. Иномарка была крутая — видимо, «мерседес», но некоторые говорят — «БМВ». Номеров никто не запомнил…

— Не так много «мерседесов» в городе, — с усмешкой сказал Черяга.

— Но номера были не наши. Ахтарские. Там народу втрое против нашего…

— А сколько километров до Ахтарска?

— Девяносто кеме… считай, сто.

— Вы что тут забыли, товарищ москвич? Журналистов нам мало?

Черяга обернулся. Позади него, широко расставив ноги, стоял начальник УВД.

— Я не журналист, — сказал Черяга. — Я следователь. И у меня убили брата.

— А ты знаешь, — спросил в упор начальник УВД, что твой брат за три месяца два раза привлекался- один раз за вымогательство, другой — за пьяную драку в ресторане?

— А что, это имеет значение? Его не поэтому убили.

— Не возил бы от братвы хлеб шахтерам, — вот и не убили бы.

— Я хотел бы помочь вам в расследовании, — сказал Черяга.

Начальник УВД широко улыбнулся.

— А пошел ты на хрен, москвич! — заявил он.

Звонок о расстреле пикета застиг чернореченского мэра Курочкина в самую неподходящую минуту: Курочкин, несмотря на мирное свое происхождение (в советской жизни он был бухгалтером, а после того владел сетью магазинчиков), страстно любил оружие, и не далее как сегодня вечером один из угольных бизнесменов обрадовал мэра заграничной игрушкой — Аграм-2000. У «Аграма» был красивый, на манер турецкой сабли изогнутый рожок, удобная пластиковая рукоять с выдавленными ложбинами для трех пальцев и короткое тупое рыльце, приспособленное под мощный натовский девятимиллиметровый патрон.

Курочкин сначала вертел автомат в руках, а потом поспешил во двор, прицелился и выстрелил. «Аграм» стрелять не захотел, и Курочкин было разобиделся, но тут оказалось, что господин мэр спьяну просто не довел до конца рукоятку затвора, и подвижные части умного механизма автоматически блокировались.