Книга Охота на изюбря, страница 65 – Юлия Латынина

Степаняну хватило часа, чтобы радикально переменить свое мнение и сочинить заяву, согласно которой он пребывал на даче Александра Лосева в гостях, по собственному желанию и с любезного приглашения последнего. После этого Степаняна все-таки отправили на «сборку», чтобы тот еще раз нюхнул тюрьмы и, не дай бог, не передумал, выйдя на волю и попав в лапы ахтарских собровцев, дожидавшихся армянина за воротами СИЗО.

Черяга с Извольским напоролись на то, что было хуже взяточничества, коррупции и всеобщей лености – на круговую поруку силовиков. Ту самую круговую поруку, которая заставляет суд оправдывать опера, забившего до смерти подозреваемого, гаишника, на полной скорости протаранившего чужую машину, или омоновца, спьяну пристрелившего кого-нибудь в кабаке.

Все это безобразие продолжалось три дня – столичные газеты захлебывались от лая, в то время как Извольский лежал между жизнью и смертью в кунцевской клинике. Возможно, если бы ментовка просто пожелала обезопасить себя от обвинений, комбинат не стал бы огрызаться. Но кто-то очень большой и сильный перегнул палку, и на четвертый день Черяга нанес ответный удар.

В столицу на сессию Федерального Собрания прилетел губернатор области Александр Дубнов. Александр Дубнов выступил не где-нибудь, а с трибуны Совета Федерации. Для особо непонятливых господин Дубнов повторил выступление на бис – на пресс-конференции, последовавшей в перерыве заседания.

Александр Дубнов заявил, что ахтарская прокуратура располагала точными сведениями о том, что бригадир долголаптевских по кличке Лось похитил Николая Заславского, уроженца области и, между прочим, племянника первого зама губернатора. Что прокурор выписал ордер на арест Лосева и что московские правоохранительные органы отказались содействовать области в деле освобождения заложника. Что причина этого отказа выяснилась тогда, когда оказалось, что дом бандита… охранял спецназ.

«Почему в тот момент, когда генеральный директор Ахтарского металлургического комбината, главного донора областного бюджета, лежит без сознания и на волосок от смерти, федеральные власти расследуют не покушение на руководителя крупнейшего завода, а защищают бандитов? – трагически вопросил губернатор, – значит ли это, что интересы собственных московских воров им ближе, чем интересы российской экономики, реальные живые силы которой расположены в регионах? Почему вся промышленность расположена вне Москвы, а все деньги находятся в Москве? И на что тратятся эти деньги?»

Патетическая речь губернатора упала на хорошо унавоженную почву. Губернаторы ненавидели Москву. Расправа над командиром ахтарского СОБРа могла стать опасным прецедентом. В Генпрокуратуру и правительство полетел гневный запрос. Черяга, которого трижды вызывали на допросы (один из которых длился пять часов) и один раз – к замминистра внутренних дел, получил наконец возможность заняться своими прямыми обязанностями.

Отважная защита губернатором крупнейшего налогоплательщика области вызвала бы у Черяги куда больше признательности, если бы вышеупомянутая отвага не сопровождалась серией налоговых зачетов, принесших контролируемым губернатором фирмам несколько сотен тысяч долларов.

Было уже девять часов вечера, когда Денис приехал в больницу после губернаторской пресс-конференции. Извольский по-прежнему не приходил в сознание. Врачи отвечали, что состояние больного тяжелое, но стабильное. Выписанный из Петербурга профессор, лучший в России специалист по травмам позвоночника, сказал, что больной обречен на неподвижность по крайней мере в течение шести-семи месяцев.

– У него, кстати, легкий характер? – спросил профессор.

Денис пожал плечами. Легкий ли характер у Чингисхана?

– А что? – спросил Денис.

– Учтите, характер у него непременно испортится. Капризничать будет, как примадонна…

Это радовало. Денис попытался представить себе Извольского с испортившимся характером, но воображения не хватило.

Окна палаты Извольского выходили во двор, во дворе и перед дверями дежурили угрюмые собровцы. Настроение у сибиряков было соответствующее, москвичей они готовы были передушить голыми руками, и вчера чуть не сломали руку новенькой медсестре, которую без предупреждения отправили сделать Извольскому укол. Сестричку приняли за вражеского агента, скрутили и повели к главному врачу на опознание. Потом долго извинялись.

В палате было темно, за плотно задернутыми шторами горела настольная лампа, у постели Извольского сидела Ирина. Все эти дни она провела в больнице, сначала как пациент (шок и обильная кровопотеря), потом – как сиделка. Для интеллигентной курочки, ни с того ни с сего получившей пулевую рану, Ирина держалась удивительно спокойно и ни разу не устроила ничего похожего на истерику.

Глаза Ирины были закрыты, сонное тело чуть сползло со стула, но при стуке закрывающейся двери Ирина выпрямилась и улыбнулась Черяге.

– Почему вы не в своей палате? – сердито сказал Черяга.

– Меня выписали. И вообще у меня все почти зажило, только бинт надо менять.

– И давно вы здесь сидите?

– Часа три.

– Вам лучше поехать отдохнуть, – сказал Денис, – я вас отвезу.

Они спустились вниз и сели в джип: Ирина заметила, что помимо водителя в джипе оказался еще и охранник. Ночь была темной и мокрой, с неба падал легкий снежок, тут же расплывавшийся на асфальте в вязкую муть, «дворники» машины мотались туда-сюда, как маятник.

– Вы знаете, кто стрелял? – спросила Ирина.

Черяга молчал. Ну что он, в самом деле, мог ответить этой девочке? Что есть только один реальный канидат, который решится стрелять в Извольского?

Что Извольский предчувствовал это, говорил, что не надо комбинату лезть на вертолетный завод? Но он ожидал другого – проверок, визитов налоговой, ФСБ… Вместо этого генералы наказали выскочку-директора, отобравшего у них ракетный кусок, просто и страшно. Они не поверили, что история с вертолетным заводом – частная инициатива Черяги, и смешно было бы в это поверить, зная степень деспотизма Извольского, который не то что соседний завод – туалетную бумагу не разрешит купить без собственной подписи…

– Есть варианты, – сказал Черяга.

Они некоторое время ехали молча, а потом Ирина спохватилась:

– Куда мы?

– На нашу дачу, – ответил Черяга, – это что-то вроде гостиницы.

– Но мне надо домой…

– Ира, вам не надо домой, – устало сказал Черяга, – меня Славка съест, если я отвезу вас домой. Вы видите, во что мы влетели? Поживите, ради бога, в огороженном месте, на работу вас отвезут с охранником, а еще лучше возьмите отпуск. Меньше голова будет болеть у всех.

– Но мне надо вещи из дома забрать, – сказала Ирина.

С этим Черяга не мог не согласиться.

Они доехали до мрачной новостройки, и охранник первым профессионально зашел в подъезд, проверился, потом впустил Ирину с Денисом.