Онлайн книга «Концерт для Колобка с оркестром»
– Да я никого не встретила, только в одну избу и постучалась! Собеседница мягко улыбнулась. – Это вам только кажется, а из-за занавесок столько глаз глядело! В Мирске скрыть что-то трудно. И потом: ну приехала Яна, и что? Изба развалена, куда ей деваться? Ко мне бы пришла, чаю попила. Кстати, хотите горяченького? – Спасибо, – лязгнула я зубами. – Холод-то какой после жары наступил, – посетовала женщина, ведя меня к маленькому, но крепкому домику, – сейчас все в огороде померзнет. Ну просто беда. В чистенькой, опрятной кухне она усадила меня за стол, налила пол-литровую кружку светло-желтой, замечательно горячей жидкости и предложила кусок хлеба с маслом. – Давно в город за конфетами не ездила, – пояснила хозяйка, – вот и нету сладкого, но, если сверху, на масло, сахарный песок насыпать, очень вкусно получается! Я улыбнулась. – В детстве я проводила лето в деревне, и бабушка часто давала мне такое «пирожное». Давайте познакомимся, меня Виолой зовут. – Валя, – приветливо ответила хозяйка. – Не тоскливо вам тут? – Так я только на лето приезжаю, – объяснила Валя, – детей вывожу, носятся целый день на воздухе, никакой дождь им не помеха. Посажу все, соберу, в банки закатаю и домой, в Москву. Мирск у нас теперь вроде дачи. Далеко, правда, зато все свое, и земли полно, сей не хочу, никто сотки не считает. Я вон себе тети-Липин огород прихватила, под картошку его распахала. Муж, правда, сердился, говорил: «Вот Антонина приедет и задаст тебе, налетит, наорет…» А я ему в ответ: «Она сюда сколько лет нос не кажет…» – Кто это, Антонина? – прервала я ее. – А сестра тети Липы, – ответила Валя, – только ей больше по жизни повезло, в город переехала, в Козюлино, небось до сих пор там живет, она моложе тети Липы лет этак на шесть, а может, и больше, я точно не знаю. Они с тетей Липой не слишком ладили, Тоня злая, прямо как Яна… Я удивилась. – Злая? – Ага, – кивнула Валя, – знаете, ей жутко повезло у Олимпиады родиться. Все удивились, когда тетя Липа родила, да так внезапно. Утром моя мама увидела, что во дворе коляска стоит, ну и не утерпела, пошла спрашивать: что за младенец, откуда взялся… Олимпиада спокойно улыбнулась: – Я родила. – Ты? – мать Вали схватилась за забор рукой. – Когда? – А неделю назад. – Это когда к тебе Тоня приезжала? – Точно, я ее к родам вызвала. – Но ты же беременной не казалась, – никак не могла успокоиться соседка. – Значит, плохо смотрели, – усмехнулась Олимпиада, но потом сжалилась над растерянной матерью Вали и объяснила: – У меня вес большой, живот всегда торчит, грудь объемная, надела платье пошире – никто ничего и не заметил. – Кто же отец? – Молодец с большой дороги, – отмахнулась Олимпиада. Как ни старались потом жители деревни, так и не узнали, кто же папа Яны. Но отсутствие доброго, любящего отца никак не сказалось на ее судьбе. Яна всегда была одета лучше всех в деревне, имела самые замечательные игрушки и книжки, у нее был велосипед и, неслыханное дело в Мирске, свой собственный телевизор, стоявший в ее комнате. Олимпиада никогда не ругала дочку. Та таскала охапками двойки, но мать лишь улыбалась. – Ничего, деточка, школа не показатель, получишь аттестат, пойдешь в медицинское училище, затем в институт, станешь акушером, продолжишь династию. Но Яна вовсе не собиралась учиться на врача, ее не привлекала перспектива всю молодость тухнуть над учебниками. Девочке намного больше нравилось бегать на сеновал с местными парнями. Валя завидовала Яне до зубного скрежета. Во-первых, не было никаких шансов явиться на танцы одетой лучше, чем Яна. Та носила красивые туфли производства Чехословакии, платья, выпущенные в ГДР, у нее даже имелись джинсы, самые настоящие, американские. Олимпиада разрешала Яне пользоваться косметикой и не хваталась за крапиву, увидав у нее в руке сигарету. А Таня, мать Вали, чуть не прибила свою дочь, когда та попыталась намазать губы. Яне купили магнитофон, Валя могла лишь мечтать о подобной игрушке, у Яны был фотоаппарат… – Нечего ей завидовать, – шипела Таня, – Липа хорошо зарабатывает, не чета мне! Лучше уроки учи, дура! За этой филиппикой следовал крепкий тумак. Валя стукалась лбом о стол и, глотая слезы, бормотала: – Ну и везет же некоторым, а она еще мамой недовольна. Яна и впрямь росла грубой, практически не слушалась Липу, могла нахамить соседям. – Распустила девку, – шептались бабы. Один раз Катя Феоктистова, которую Яна, пересекая глубокую лужу на велосипеде, обрызгала с головы до ног, решила устыдить девицу и пришла к Олимпиаде скандалить. Липа выслушала претензии, а потом заявила: – Ты, Катя, лучше за своим сыном приглядывай, который день пьяный ходит. – Зато людей не пачкает, – завизжала Феоктистова, – а твоя-то! Ваше развратница. Олимпиада насупилась: – Немедленно извинись перед Яной. – С какой стати? – Она не развратница. – Б…. она и есть б…! Вечно с парнями обжимается. Липа встала и взяла пальто. – Эй, ты куда? – растерялась Катя. – Пойду к тебе домой, – сообщила Олимпиада, – раз ты мою дочь оскорбляешь, то я твои тайны беречь не обязана. Расскажу, как в прошлом году делала тебе аборт, когда ты забеременела, только не от мужа, а от тракториста Лени. – Не надо, – испугалась Катерина. – Тогда извиняйся, – твердо сказала Олимпиада. Историю эту, давясь от смеха, рассказала Вале Яна, которая всегда подслушивала, подглядывала за матерью и была в курсе всех ее дел. И такую замечательную маму Яна не любила. Она регулярно устраивала Олимпиаде скандалы, орала, топала ногами и пугала ее. – Поеду к Тоне жить, брошу тебя и уйду! |