Книга Зимний Туман - друг шайенов, страница 13 – Евгений Костюченко

Она ударила его плетью по бедру.

— Стивен, Стивен, если б ты знал, как я соскучилась. Ты не должен был так поступать со мной.

— Да ты вся в пыли, — сказал Гончар и осторожно коснулся пальцами ее лба. — Дай вытру. А то тебя могут принять за краснокожего.

Милли сдернула платок, открывая лицо, и сняла шляпу.

Степан нежно обхватил ее за шею, потянулся к ней и поцеловал в нос.

— Холодная какая!

Она закрыла глаза и замерла. Кровь зашумела в голове Степана, и он поцеловал Милли. Ее тонкие руки обвили его шею и мягкие губы раздвинулись. Но в следующую секунду девушка отпрянула с возмущенным возгласом:

— Что за глупости!

Гончар перехватил поводья ее лошади:

— Зачем ты едешь в лагерь?

— Хотела увидеть тебя.

— Увидела?

— Стивен, ты не понимаешь. Я хотела посмотреть, как ты устроился, как идет работа, как ты командуешь строителями. В Маршал-Сити тебя считают героем типа Джорджа Вашингтона. Мэр долго тряс папе руку и благодарил за то, что он тебя послал в этот городишко.

— Отец знает, что ты у меня?

— Конечно.

— И он так спокойно тебя отпустил?

Мелисса пожала плечами:

— А что такого? Я сама решаю, куда мне ехать. С тех пор как умерла мама, в нашей семье одна хозяйка — я. Ах да, ты же еще не знаешь…

— Не знал. Когда?

— В канун Рождества, — спокойно ответила Милли. — Она не мучилась. Две недели пролежала в постели, однажды попросила вызвать священника. Сразу после причастия закрыла глаза, улыбнулась и затихла.

— Мне очень жаль, — сказал Степан, вспоминая мягкий голос и ласковую улыбку Оливии Фарбер. — Она была замечательным человеком.

— Да. И она тебя любила. Мы все тебя любим, Стивен. А ты от нас прячешься.

— Не от вас.

— Поехали к тебе. У тебя отдельная палатка?

— Да. У нас с Коллинзом отдельная палатка.

Она вздохнула:

— Ты ничего, абсолютно ничего не понимаешь. А если к тебе приедут гости, ты их положишь спать с Коллинзом?

— У нас много места, и есть складная кровать. Но ко мне не приезжают гости. Где вы остановились? В "Серебряной Звезде"?

— Нет, у князя. Папа собирается через месяц отправиться с ним в горы. Наверно, я тоже поеду с ними. А ты?

Степан кивнул в сторону насыпи, на которой звонко стучали молотками укладчики пути:

— Я не могу уехать.

— Ах, извините, мистер Такер! Я совсем забыла, что без вас тут все рухнет.

Она поджала губы, отвернулась и хлопнула коленями по бокам кобылы, подгоняя ее. Степан остался позади, но не стал торопить Тучку. Он знал, что Милли не выдержит больше минуты. Так и вышло.

— Ты даже не спросишь, как я жила все это время. — Она оглянулась, сердито сдвинув брови. — Может быть, я вышла замуж, а ты делаешь вид, что тебе все равно.

— Не знал, что в Колорадо разрешено заключать браки с детьми.

— Вот опять! Ты даже не знаешь, что мне уже семнадцать лет! Я уже сто раз могла обзавестись мужем!

— Но не обзавелась, надеюсь?

— Ну, тогда я бы не приехала. А ты тут не женился, случайно? Может быть, завел индейскую жену?

— Нет, не завел.

— Тогда кто за тобой ухаживает? Кто стирает твои рубашки?

— У меня их всего две.

— Две? Какой ужас. У мужчины должна быть дюжина сорочек.

— С дюжиной я не справлюсь.

— Подумаешь! Мы с мамой и Роситой обстирывали целую толпу землекопов, когда стояли на Йеллоустоне.

— Подходящее занятие для профессорской дочки.

— Мой муж будет каждое утро надевать свежую сорочку, — твердо сказала Милли. — И дети никогда не выйдут из дома в грязном платье. Если у нас не будет денег на прачку, я все буду стирать сама.

— У нас будут деньги на прачку, — сказал Гончар и осекся.

В последнее время он часто ловил себя на том, что размышляет вслух. Уединяясь на своем излюбленном холме, он не имел других собеседников, кроме Тучки. Той-то было все равно, о чем бормочет хозяин. А вот Мелисса…

— Что? — Она остановилась. — Как понимать ваши слова, мистер Такер?

Он смущенно поскреб бороду:

— Ну… Я тоже люблю чистую одежду.

— Ах, вот оно что. — Девушка высокомерно вскинула голову. — А мне послышалось что-то другое.

Она хлестнула плеткой кобылу, но Гончар снова нагнал и перехватил ее поводья, не давая вырваться вперед.

— Нет, постой, разбойница. Тебе не послышалось.

"Что я делаю! — с отчаянием подумал он. — Она еще ребенок, она ничего не понимает и ничего не видела в жизни. А вдруг она откажет? А вдруг согласится? И что тогда? Где нам жить? И что с ней будет, если меня завтра убьют? " Но он уже не мог остановиться и, отдышавшись, выпалил:

— Я сказал, что у нас с тобой всегда будут деньги на прачку, потому что я не хочу, чтобы моя жена погрязла в стирке. Я хочу, чтобы у моей жены были нежные мягкие руки и чтобы она не изматывала себя домашним трудом. И я хочу, чтобы моей женой была ты.

Милли покраснела, опустив глаза.

— Ну вот, теперь ты все знаешь, — с облегчением выдохнул Степан. — Не представлял даже, что смогу сделать тебе предложение. Ничего более трудного в моей жизни еще не было.

— И ничего более глупого, — отозвалась она. — Стивен, Стивен…

Она вытерла глаза кулаком.

— Только без слез, — попросил он.

— Да это ветер.

Милли отвернулась и всхлипнула.

— Я думала, что все будет не так. А где же колечко?

— Прости, я не ожидал увидеть тебя сегодня. Ну, прости меня, прости. Я обещал твоему отцу, что не появлюсь у вас до осени. Тогда я бы все сделал иначе. С колечком, с цветами. Я бы надел фрак и привел бы с собой музыкантов… — Он обхватил ее за талию и привлек к себе. — Я бы встал перед тобой на колено и сказал: "Мелисса Фарбер, согласишься ли ты когда-нибудь стать моей женой?" — Соглашусь, — сказала она, отталкивая его. — Но, Стивен, на нас смотрит вся стройка.

— Пусть смотрят. Им все равно предстоит гулять на нашей свадьбе.

Он решительно развернул Тучку:

— Поехали в город, сейчас же. Не знаю, как тут у вас обставляют помолвку, но, кажется, я должен немедленно поговорить с профессором.

Мелисса улыбнулась, вытирая мокрое лицо шейным платком:

— Для этого не надо ехать в город. Папа сам уже направляется сюда. Просто я скакала немного быстрее, чем они с князем.