Онлайн книга «Граф Орлов, техасский рейнджер»
|
По голосам ему стало ясно, что они пьяны. Один, в белой рубашке, все время смеялся, размахивая кухонным ножом. Двое других были с дробовиками. Самым опасным казался тот, что до этого времени прятался в курятнике. Он держал винчестер у плеча, и целился в голову напарника Шона. И молчал. А это самый опасный признак. — Послушайте, парни, — раздался спокойный голос русского. — Какого черта вы наставили на меня столько пушек? Неужели я такой страшный? Не надо меня бояться, я вам ничего не сделаю. — Заткнись! Зачем тебе хижина дяди Тома? — Не понял. Мне заткнуться? Или отвечать? — так же спокойно продолжал напарник. Он едва повернул голову, и тут же выстрел из винчестера сбил с него шляпу. — Эй, полегче, Пескарь! — заорали остальные. — Не задень кобылу! Вместо ответа лязгнул затвор, и ствол винчестера опустился пониже. — Гляньте, а чей это белый конь? — проговорил тот, что все время смеялся. — Вот здорово! Еще одна лошадка сама идет к нам в руки! Тот, кого назвали Пескарем, опустил винчестер, напряженно оглядываясь, и отступил за порог сарая. — Это не лошадка, — сказал он хрипло. — Эй, ты! Откуда с тобой этот конь? — Вы не поверите, ребята, — улыбаясь, заговорил напарник, — но если б не он, я бы вас не нашел. Шону Прайсу понравилось, как держится русский. Не каждый способен говорить так спокойно после того, как пуля чиркнет по волосам. Он даже подумал, что этот парень, пожалуй, выкрутится и без его помощи. Но, похоже, тогда весь песок перед таверной покраснеет от крови. — Ты угадал, Пескарь! — крикнул он из камышей. — Узнал моего Ангела. Значит, и меня знаешь. И знаешь, что делать. Я считаю до трех. Раз… Винчестер полетел в песок, и Пескарь кинулся на землю, закрывая голову руками. — Ложитесь, бараны! — прохрипел он. — Бросайте свои ружья и ложитесь! — Два… Трое оставались на ногах, оглядываясь. Тот, что был с ножом, вдруг кинулся обратно к таверне. Но Шон Прайс крикнул: — Три! — и нажал на спуск. Он всегда для начала бил по ногам. Этот навык дается весьма нелегко, если ты уже привык стрелять, чтобы убивать. Рука сама готова навести ствол на грудь или в голову, а ты удерживаешь ее, и посылаешь пулю в колено или даже в ступню. Шон Прайс долго обучался этому нелегкому искусству. Зато, научившись, всегда опережал любого противника — и почти всегда оставлял его в живых. Все трое катались по песку с воплями, держась за простреленные ноги. Но Шон не спешил покидать камыши. Он навел кольт на выход из таверны и ждал. Однако русский снова его удивил. Он выстрелил от бедра, и из узенького окна хижины вывалилась винтовка, а внутри таверны взвыл еще один раненый. — Там еще двое, — крикнул напарник, присев за бочку с водой и держа кольт двумя руками. — Сейчас они выйдут, — сказал Шон Прайс. — Если хотят остаться в живых, обязательно выйдут. Эй, слышите меня? Я считаю до трех… — Выходите, бараны! — заорал Пескарь, приподняв голову и отплевываясь от песка. — Раз… «Если не выйдут, придется с ними возиться, — подумал Прайс. — Сейчас они запрутся, начнут отстреливаться. Да, придется ждать, когда на шум стрельбы сюда подтянется шериф. А Джерико за это время уйдет еще дальше…» — Два! — крикнул он. Наверно, на оставшихся внутри подействовали вопли раненых. Из проема вылетел дробовик, за ним — револьвер. А потом один за другим выбрались двое с поднятыми руками. Едва переступив порог, они кинулись на песок и, по примеру Пескаря, прикрыли головы руками. — Проверь курятник! — приказал Прайс русскому. Тот осторожно прильнул к щелястой стенке, всматриваясь внутрь, затем зажег спичку и просунул руку в дверной проем. — Никого! — Загоняй всех туда, я держу их на мушке! Оставь мне хозяина. Поговорим. Напарник задвинул засов и подпер дверь кочергой, валявшейся рядом с кучей золы. — Конечно, это не крепость Кончитос, но для наших друзей и такая тюрьма сойдет, — сказал он, сгребая с земли оружие. Шон Прайс присел над хозяином таверны. Тот приподнял голову: — Добрый день, мистер Прайс… Остаток фразы прозвучал глухо, потому что мистер Прайс вдавил физиономию трактирщика в песок. Затем снова поднял за волосы его голову и заглянул в глаза: — Родригес, ты меня огорчаешь. От твоих клиентов пахнет спиртным. Не помню, чтобы ты обращался за лицензией на торговлю алкогольной продукцией. — Я… Я собирался прямо сегодня поехать за ней. Уже и деньги собрал, и поручительство… — Заткнись и слушай. Ты арестован за нелегальную торговлю. Это первое. Второе. Если хоть одна тварь убежит из курятника до прихода шерифа, ты получишь еще срок за пособничество при побеге заключенных. И третье. Можешь заслужить амнистию, если живо все расскажешь. Джерико был здесь? — Нет! — Кто эти парни? — Они подрабатывают на железной дороге! — Врешь! — Клянусь могилой матери! Ну, они там, конечно, появляются не каждый день. Ну, заработают пару долларов и бегут сюда, отдохнуть… Напарник присел рядом и спросил по-испански: — Откуда взялся ублюдок в белой сорочке? — Это Хуан! Он из Нью-Мексико, работает у меня, помогает по хозяйству. — Врешь! — Шон Прайс треснул его по затылку. — Твой Хуан час назад приехал сюда на фургоне! — Что вы, сеньор! Он уже три дня не встает из-за стола! Он и на ногах еле стоит! — Кто ему дал белую сорочку? — спросил русский. «Что за идиотский вопрос, — поморщился Шон Прайс. — Привязался к этой рубашке…» — Белую сорочку? Тут проезжал Пабло Гомес с ребятами, они и оставили ее. С ними был один парень, он переоделся, пока они перегружали вещи из фургона в дилижанс. А дилижанс сюда пригнал Пескарь. Ну, тот, который прятался в курятнике. Он, значит, пригнал дилижанс еще ночью, и ждал их. А они приехали на фургоне, вещи перегрузили в дилижанс и помчались прямо через камыши на южную дорогу. — Что за дилижанс? — Почтовый! Со знаками федеральной почты! — Куда направились? — Я слышал, что они торопятся в Эль-Пасо. А Пескарь, значит, тут остался, чтобы ночью фургон перегнать обратно в город. Вот. А Хуан, он тут ни при чем. Рубашка хорошая, шелковая, не выбрасывать же ее. Но он ее не украл, они сами ее выкинули, Хуан вообще чужого не возьмет, даже монетку с земли не поднимет… — Заткнись! Трактирщик уже втянул голову в плечи, но Прайс на этот раз удержался от подзатыльника. Ему было немного досадно оттого, что напарник своим идиотским вопросом выудил столь ценные сведения. |