Книга Спят усталые игрушки, страница 42 – Дарья Донцова

Муж сел в прихожей на стул и горько заплакал. Жена моментально засуетилась, забыв про обиды. Потекла прежняя жизнь. Жора ничего не рассказывал, но по обрывкам фраз Лиля поняла – любовница послала ее мужа ко всем чертям. Жора стал жить теперь как робот: ел, пил, спал, ходил на работу – все делал механически, с каменным лицом. В конце концов Лиле стало не по себе, и она решила поговорить с Людмилой. Она знала, что та работает в стоматологической клинике.

Выбрав день, Лиля записалась к доктору Шабановой на прием последней, в девятнадцать часов. Она сидела одна в коридоре, когда Мила крикнула:

– Следующий.

Пристроившись в кресле, Лиля оглядела соперницу и невольно вздохнула. Проклятая разлучница обладала всеми отсутствующими у законной жены качествами: красотой, уверенностью и неприкрытой сексуальностью. Разговор вышел тягостный. С нахальной ухмылкой Людмила выслушала Лилю и спросила:

– Не пойму, чего вы от меня хотите?

– Сама не знаю, – искренне ответила Лиля. – Жору жалко, страдает очень. Раз уж так получилось, забирайте его насовсем, развод дам. Только квартиру мне оставьте, у вас ведь своя есть, а машину и дачу отдам, мне без надобности.

– Успокойся, – остановила ее Мила, перебирая свои страшные стоматологические инструменты, – скоро его тоска пройдет, надоел он мне, а без машины и дачи тоже обойдусь. Во всяком случае, я из-за этого добра с противным мне мужиком связываться не стану.

В этот момент в кабинет вошел молодой парень с букетом цветов.

– Ты еще не освободилась?

– Сейчас, Костик, – ответила Мила.

Юноша безропотно вышел.

Из души Лили поднялось что-то черное. Больше всего это напоминало чувства свекрови, узнавшей об измене невестки.

– Новенького подцепила, – выпалила женщина и припечатала: – Сука течная.

Все так же нехорошо усмехаясь, Мила нажала ногой на педаль, и кресло моментально превратилось в кровать. Сверху закачалась какая-то штука, издававшая визг. Мила поднесла бешено вращающийся диск прямо к лицу окаменевшей от ужаса бабы и тихо произнесла:

– Никому не позволю меня оскорблять. Сейчас без носа оставлю!

Лиля в ужасе зажмурилась. Кресло снова собралось. Людмила закурила и заявила:

– Иди отсюда, пока жива. Да знай, твой муженек у меня в руках, что захочу, то с ним и сделаю, поняла?

На мягких ногах Лиля выпала на улицу. Ей даже в голову не могло прийти, что на свете существуют подобные стервы. Мужу она, естественно, ничего не рассказала.

Через месяц Жора вдруг ожил. Людмила снова закрутила с ним роман, потом бросила. Словом, играла, как кошка с мышью. Лиля молчала, только вздыхала, глядя на бледнеющего мужа. Именно в эти дни женщина поняла, как ей дорог муж, он превратился в ее ребенка – большого, но глупого, потерявшего голову. Да и сам Жора резко переменился, больше не нападал на жену. Чтобы чаще видеть Людмилу, Георгий начал ходить в клинику лечить зубы. Возвращаясь домой, жаловался супруге:

– Молча бормашиной орудует, хоть бы словечко проронила…

Лиля, как могла, утешала несчастного. Через месяц докторица опять воспылала страстью к бухгалтеру, и опять счастье длилось недолго. У Георгия начало болеть сердце, а на Лилю навалились изматывающие мигрени.

Однажды она лежала в кровати, пытаясь справиться с невыносимой болью, пульсирующей в левом виске. Внезапно из коридора послышался голос мужа:

– Лиля, поди сюда.

Кое-как выбравшись из-под одеяла и постанывая, Лиля вышла, и боль моментально улетучилась. У вешалки мерзко ухмылялась Людмила. Пришла с невероятным предложением: она беременна и готова родить Георгию ребенка при условии, что тот… заплатит тридцать тысяч долларов.

Застигнутая врасплох Лиля, не успев подумать, брякнула:

– У нас таких денег нет.

– Я согласен, – быстро сориентировался Жора, выпихивая из прихожей свою половину, – найдем такую сумму.

Ночью он пришел к жене – спали теперь в разных комнатах, – сел возле нее на кровать, взял за руку. На какой-то момент муж стал таким, каким был до встречи с ведьмой, – ласковым, любящим, нежным.

– Лиленька… – вздохнул он.

Жена разрыдалась. Жора тихонько гладил ее по голове.

– Ну будет, будет. Ты ведь родить не можешь…

Лиля молча кивнула.

– Давай возьмем этого ребеночка, все-таки не из детдома, не чужой, мой, кровный. Понимаю, тебе тяжело, но, родная, согласись. А я уж по гроб жизни тебе благодарен буду, станем доживать вместе да на сыночка радоваться.

Лиля молчала, сердце ее разрывалось на части от противоречивых чувств. Муж встал на колени.

– Что ты, – вскочила жена, – пусть будет по-твоему, только деньги где возьмем?

– Дачу продадим.

Впрочем, пришлось лишиться еще машины, украшений, и все равно наскреблось только двадцать семь тысяч «зелени».

– Ладно уж, – недовольно буркнула Мила, – так и быть. Только я ухожу с работы, а вы, если желаете здорового наследника, извольте обеспечить мне хорошее питание.

Долгие месяцы Жора исправно таскал сумки и ставил под дверь. Любовница не впускала бухгалтера в квартиру.

– Уж как она боялась, что беременной ее увидят! – удивлялась Лиля. – Просто фобия. Никому не сообщила и нам не велела. На улицу только по необходимости высовывалась, странно до жути!

Четырнадцатого сентября Людмила позвонила, трубку подняла Лиля.

Дамы давно соблюдали пакт о ненападении, и жена мирно спросила любовницу:

– Как дела?

– Тринадцатого числа родилась девочка, здоровая, – спокойно произнесла Людмила. – Приезжать в больницу не надо, готовьте деньги, сообщу, где и когда совершим сделку.

Жора забегал по городу, купил кроватку, коляску, памперсы. Лиля, как могла, изображала радость, но в душе ее прочно поселилась тревога. Пока ребенок существовал только в мечтах, он казался женщине желанным, сейчас же сердце противно заныло. Ведь это дочка не только Жоры, но и ненавистной Людмилы.

Двадцать второго опять зазвонил телефон.

– Жду завтра, ровно в три, в вестибюле мотеля на Минском шоссе, опоздаете – уеду, – поставила условия гадина и отсоединилась.