Онлайн книга «Банкир»
|
— Совсем ничего? — Ничего. Кроме денег. — Как-то нерадостно это у тебя вышло… — Просто констатирую факт. Когда человеку… э-э-э… за тридцать и ничего, кроме денег, у него нет… Зато — я духом молод! — Да и телом не стар, это я тебе без лести. А вообще-то я понимаю… Можешь удивиться, но девушка так и не испытала никогда ничего серьезнее взаимной симпатии. И не более того. Ну а девство берегут после семнадцати только по двум причинам: или просто не складывается, или ошибка природы. А вообще… Вообще — все мне опостылело… Знаешь, пожить лет пять по общагам да по съемным квартирам, где ты — никто и окружают тебя чужие вещи и чужие стены… И как подумаешь — что и не живешь вовсе, а так, проживаешь, а жизнь где-то мимо тебя течет, где-то за другими окнами… Нет, я понимаю, что в каждой избушке — свои погремушки и за лаковым фасадом люди существуют и без тепла, и без заботы друг о друге годами… Но… Мне надоело жить нигде и заниматься ничем… — Может, домой? — А где дом? Посмотрела я на ровесниц в Покровске: замуж повыходили, живут — что стонут, деньги мусолят, мужики их пьют, кто — втихую, кто — по-крупному… От такой жизни свихнуться только… — А у тебя отец не пил? — У меня не пил… Да сейчас таких, как мой отец, и не осталось, наверное, уже… — Может быть, есть один? — Может быть, — серьезно согласилась Лена. — А замуж выйти? — Замуж — не напасть, как бы за мужем не пропасть… Нет, ты не думай, что я гундю — просто устала. Да и ты мне понравился… «Ладно скроен, ловко слеплен… Орел-мужчина…» — И на том спасибо. — И на том — пожалуйста. А вообще — все не так уж и скверно. Бывает хуже. И много у тебя денег? — На жизнь хватит. — Значит, и дело свое есть? — Дело есть. — Хлопотное? — Как у всех. Кстати, как твоя фамилия? — Вот даже как? Молодой человек, то, что между нами произошло, еще не повод для уличного знакомства! Воспитание, понимаешь… — Тебя держали в строгости? — Как любимую целочку падишаха. — Переведи… — А ты ревнуешь? — От-час-ти. — Надо же! Не знаю, каким ты бизнесом занимаешься и как вообще у тебя это получается, если все эмоции пишутся у тебя на лице «шершавым языком плаката»! Знаешь, на кого ты теперь похож? — Ну и на кого? — На ревнивого бультерьера! — У меня что — такая же «шайба»? — У тебя такое же тупое недоумение в глазах… — Добавь еще — в поросячьих… — Ну вот уж нет. Собак я люблю. — Даже «ласковых» булек? — И их тоже. Ведь собака такая, какой хозяин. — Отец — буржуй, дите — невинно?.. — Вроде того. — Как сказал один хороший поэт: «Говорю о том не для смеха, я однажды подумал так: да, собака — друг человеку. Одному. А другому — враг». — А кому ты враг? По-видимому, лицо мое помрачнело, девушка запнулась: — Ладно, не будем о грустном. — А как все-таки твоя фамилия? — не отстаю я. — Одинцовы мы. — И чьи будете? — Сами по себе мы господа… — И это радует. — Еще как радует. — С добрым утром! — дергаю Ленку за рукава халата, она перелетает через меня на койку, размером с футбольное поле, и хохочет… — Ты чего? — Ой, не могу-у-у… Офицер… угостите даму папироской?.. — Что?.. Какой папироской?.. — Молчи… ухажер… молчи… — Девчонка опрокинула меня на спину, села сверху, наклонилась, и я заблудился в ее льняных волосах, будто во сне… * * * …Кемарить не получалось. После прибытия «спортсменов» все бойцы чувствовали беспокойство; надпочечники слали адреналин в кровь нехилыми порциями, и бездействие просто изматывало. После такого «сидения на нуле» наступает сонливость, и тогда очень просто пропустить и нож, и пулю… — Что надумал. Батя? — тихо спросил здоровый, Сергей Рыбаков, командира. — Ситуация — «четыре сбоку — ваших нет». Яйца мы здесь не высидим, а вот оторвать их нам вполне могут. Какие будут руководящие указания? Батя смолчал. То, что торчать в «железке» теперь бессмысленно, было понятно и ежу. Если «спортсмены-разрядники» прибыли тоже по душу «героя-любовника»… Как сообщил Назаренко, парень заперся с телкой в коттедже и вторые сутки кувыркался с нею в койке… Кто он все-таки? Барыга из новых? И кому на кой ляд сдался? В любом случае, появление «спецуры» из дюжины розовощеких — подарок не самый сладкий… И «махаться» с ними не хочется, и приказ надо выполнять… — Я вот одно не пойму, чего «главкомверх» намудрил? — поделился тихо здоровый с Батей. — И стволов-де не брать, и вязать втихую? Сейчас бы уже по всей форме покрутили молодца, можно — с его девчонкой, да уже к Приморску бы подъезжали… — Если бы доехали… — Вот как… Никакой связи ни с «верхом», ни с Назаром СОБРы не поддерживали — от греха. Тише сидишь — дальше глядишь. Палаточку вряд ли уже «распробовали», но то, что линять отсюда нужно с наступлением сумерек, — без дискуссий. Ждать результатов «прощупа» Назара — дело покойное, но тухлое. — А что. Рыбак, рыбку половить не надумал? — Так базара нет! — отозвался Серега. — Значит, решаем так. Примешь водчоночки на грудь, чуток, для аромату, и пойдешь разносчиком. — И чем торговать будем? — Да куртками. Зря мы их, что ли, третьи сутки маринуем? Куртки неизвестно чьего производства были захвачены во время «войсковой» операции на приморском «толчке»: не было на них ни документов, ни справок, ничего. По идее их следовало в тот же день сдать, но накатили дела, потом — саму машину куда-то забрали на дежурство, и куртки так и остались лежать навалом в полосатой «челноковой» сумке в углу «рафика». — Батя, а может, и я? Вроде напарником? — не удержался Саша Шмаков. — Думаешь, Рыбак сам не донесет? — Да не, для подстраховки, мало ли? Вон у американцев, все по двое работают… — У американцев… У них и флаг — матрас, и в супе — ананас… Два околачивающихся рыла — по нашим раскладам многовато… И без того вся «кумбинация» вилами по воде писана… — Батя не скрывал досады. — Ты вот что, сынок… Тоже валяй на свежий воздух, но погодя чуток… Хотя и не сезон — прикинься ветошью да поброди по окрестностям: должны здесь у этих атлетов «колеса» быть… |