Онлайн книга «Беглый огонь»
|
– Ну, на бассейн у тебя не хватит, а вообще-то со временем… – Сильно ты умный. – А то… Банкир должен быть психологом. – Или – психиатром. – Или так. – Пока ты будешь психологические изыски строить, я как раз и стану натуральным психом. Так чего еще мне нужно поиметь со временем? – Дрон, не заводись. – Со временем… Над временем невластен никто, даже банк. А оно убегает. Как вода сквозь пальцы. – Олег… Я же сказал: мы имеем на тебя виды. – Хм… Звучит заманчиво. Как предложение руки и сердца. – Ты хоть как-то за прессой следишь? – Символически. Эпизодически. В дачный сезон это неактуально. Совсем. – А что актуально? – Две недели подряд, пока дождички полоскали, – народ по грибочки подавался. А сейчас – не знаю. Загадка русской души. Мы расплескали еще грамм по пятьдесят, выпили. – Круз, историю хочешь? – спросил я. – Мировую? – Да нет, из жизни. – Валяй. – Еду я как-то в электричке… – Куда это ты ездил? – На садовый участок. – Решил обзавестись недвижимостью? – Не-а. Помогал семье Васнецовых крестьянствовать. По-соседски. – Сложно мне это представить… – Что помогаю? – Что с соседями общаешься. – Это они со мной. – А-а-а… – У них девица на выданье. – Велика ли девица? – Сорока пяти еще нет. – Ну… Тогда… – А дочке ейной – все восемнадцать. – Так тебя за кого садоводы сватают – за маму или за дочку? – Пока не разобрался. Да и они, видно, еще не решили. – Когда решат, сообщишь? – Дима Иваныч, прекрати сбивать с сути вопроса. Я тебе историю рассказываю. – Вот, значит, как. – Ну. – Весь внимание. – Проезжаем какой-то городишко районный. Задками, понятное дело. Чтобы тебе легче представить – что-то вроде Наро-Фоминска, но поободраннее. – Считай, что представил. – Знаешь, сталкеровский такой сюжет. Пути. Брошенные цистерны. Свалка неизвестно чего. Какие-то шалаши из дерьма и жести – бомжатник. Пестрые ленты по ветру – кто их развесил, зачем, неведомо. Торцевые красные кирпичные стены каких-то жилищ. Край огорода – на нем ничего не может расти; посереди-не – лужа солярки. Слепой домик врос в землю по самые окна, ставня отодрана с мясом, но со двора дымок вьется, живут там. Смотрю на все это и произношу непроизвольно вслух: «Странный город». Девчушка там играла на соседней лавке, маленькая совсем, лет шести. С куклой. Расслышала мое замечание, глянула за окно, махнула рукой совсем по-женски, как ее мама или бабушка сделала бы с приговором: «Чего от них ждать», и произнесла: «А, поломанный он». Ты понял, Круз? – Чего ж тут не понять… – По-ло-ман-ный! Словно жестокие дети порезвились. Как с игрушкой. С чужой игрушкой! А нам теперь можно или починить, или выбросить! Поломанный город. Поломанная страна. – Дронов… Может, тебе действительно… – Может. Это я на «измену подсел». В хорошем смысле этого слова. Пройдет. Вместе с жизнью. Знаешь, зачем я тебе это рассказал? – Воспитываешь. – Ну. А то вы, банкиры, далеки от народа, как декабристы в декабре. Кстати, выросло поколение, которое не знает ни кто такие декабристы, ни кто такие октябристы. Октябрят с пионерами тоже не знает [4] . – Узнают, кому нужно. – Понимаешь, Круз… Я растерялся. Столько времени в Штатах просидел, чувствовал себя как на Луне. Думаю, прикандыбаю домой, полегче станет. Фигушки. Здесь я – как на Марсе. Ни хрена не понимаю. Что-то с головой. – У тебя? – Да окосел я сидеть уже в этой тмутаракани и изображать, что такой же, как все! И так уже, как рыба камбала, слился с местностью, вывернул глазенки на один бок и тупо лупаю ими в верхние слои: я не я и хата не моя. Как известно, камбалу акула хватает не глядя, да и смысла глядеть нет: ее действительно нельзя заметить, но… Когда грозная акулья тень движется по дну, камбала боится, трусит смертельно, и эти самые флюиды страха, будто волны, расходятся вокруг; их каким-то восьмым чувством улавливает хищница и хватает застывшую от ужаса рыбешку с хрустом и смаком. Поперек хребта. Одним махом я накатил лафитник водки, разжевал кусочек ветчины, выдохнул: – Бояться мне здесь некого и незачем. Но от такой насыщенной жизни и помереть недолго, а? – Дрон, прекрати! – возмутился Круз. – Работой мы тебя пока не загружаем намеренно, нам осенью понадобится твоя голова, максимально свежая. Но раз ты так исстрадался… Хорошо. Придумаю я тебе трудотерапию. Разберись покамест с Покровском. И тебе занятие, и нам не без пользы: есть у нас там свой пиковый интерес. – Покровск? – Да. – Что там? Опытный завод? Объединение «Ураган»? «Точприбор»? – Ну вот, а говоришь, буквы забыл, газет не читаешь. – Завод электрооборудования тоже? – Этот группа Раковского уже к клешням прибрала, плетью обуха не перешибить. – А попытаться? – Верным путем идет ход ваших мыслей, товарищ! – А то… – пожимаю плечами. – Компьютер у тебя с собой? – Обязательно. Ржавеет в груде тряпья. – Через пару дней подошлю тебе материал. На лазерных дисках. – Иваныч, раз такое дело, мне бы самому по городку побродить, местную прессу почитать, на рынке потолкаться… – Там есть кому толкаться. Ты у нас думный боярин. Вот и думай. – Круз, я не боярин, я пролетарий умственного труда. Мне доставляет удовольствие сам процесс. К тому же… Никакие «ноги» и никакой чужой подбор не заменят такой штуки, как интуиция. Может, я за какое объявление на заборе зацеплюсь и… |