Онлайн книга «Игра теней»
|
— Следствие проводилось? — Официальное? Символически. Времечко-то было: управделами ЦК из окна выпадает, Маршал Советского Союза вешается в собственном кабинете, министр внутренних дел стреляется… Рядом с такими китами мой папа — скромный служащий… — Значит, было и неофициальное? — Полагаю — да. — Кто проводил? — Я же сказала — предполагаю. У папы были друзья. Настоящие друзья. — Они сейчас живы? — Надеюсь. — Никакую связь с ними не поддерживала? — Нет. А как? — Это они помогли тебе оказаться в Штатах? — Ага. Один из них. Игорь Дмитриевич, старый папин друг. Тогда это он звонил по телефону. Он снабдил меня настоящим американским паспортом и отправил в Штаты. Я стала Хэлен Джонсон. — Чем по жизни этот Игорь Дмитриевич занят? — Не знаю. Военный. Хотя форму никогда не носит. — Тогда откуда… — Все-таки однажды его в форме видела. Наградил его чем-то, потом он к нам заезжал из Кремля вместе отцом. — И кто он по званию? — Был — генерал-майор. А вот род войск — я не помню. — А это и не важно. Он с твоим отцом работал? — Думаю, да. Но дружат они с папой очень давно. — Лека осеклась. — Дружили… — В Штатах тебя кто-то опекал? — Нет. Игорь Дмитриевич сразу сказал, что мне натурализоваться нужно. То есть на работу устроиться, лучше — замуж выйти.. — Ну и как — вышла? — Не-а. — Чего? — Не за кого. — Что так? — Знаешь, американцы на работе похожи на запрограммированные машины. А дома — на ленивых толстых собак. К тому же они жутко необразованные. — С нашей точки зрения. — Мы с их — вообще дураки… Хотя… Им до нас дела нет вообще… Да и меряют они на свой аршин. — Как все. А мы и их, и себя — на свой. Русский дурак — это не глупость, а особый склад ума, — констатирую не очень уверенно. Лека смотрит куда-то в себя… — Может, и так. А вообще — у нас поживее. Американцы существуют в какой-то закомплексованной, зазаконенной расслабухе… — Какой расслабухе? — Зазаконенной. За законом. — И что в этом плохого? — Не знаю. — Лека пожимает плечами. — Наверное, ничего. Только — скучно. — Зато у нас весело. — Я еще не разобралась. Но вроде — ничего. Только люди другие. Совсем. — Это точно. Сейчас уже и одеваются все наши не хуже, по крайней мере в Москве, а иноземца, будь он в метро или на улице, — за сто шагов отличишь. Даже если молчит. И дело даже не в холености — наши новые куда холеней, жирок под упругой кожей нагулян уж точно не «ножками Буша»… Просто у тех — взгляд другой. Вроде как близорукие все. И — улыбаются словно тихие шизофреники. А у наших… У наших, у любых — банкиров, шоферов, врачей, торговцев, учи-лей, — не в лице даже, в глазах читается готовность дать немедленный и жесткий отпор. Всем. Время, что ли, такое?.. — Сначала — устроилась посудомойкой. В Калифорнии. — Там любой труд почетен? — Нет. Но у меня три штуки всего было: что здесь что там — не разгуляешься. Учитывая что за жилье у них платить — ого-го… — Зато и качество другое. — Олег, я же не в хрущобах росла. Потом… Потом стала секретарем шефа Особого отдела разведки ВМС США адмирала Макбейна. — Ох, ни фига себе! Круты карьерные взлеты в Америке! — Я с ним в кафе познакомилась. — Адмиралы что, по третьесортным забегаловкам там напропалую шатаются? — Ну, забегаловка-то была как раз ничего. В Нью-Джерси. Там я уже официанткой работала. — А чего это тебя по стране мотало? — Игорь Дмитриевич мне такую легенду сочинил. Ведь и тетка там какая-то жила, настоящая Джонсон, в Неваде… — А если бы ее разыскали? — Кто? Да и в доме для престарелых она. Крыша давно поехала. Так что… — Ладно. Легендирована ты была действительно классно, раз «въехала» в разведподразделение ВМС. Кстати, тебя туда занесло тоже по «дядиной» ориентировке? — Случайно. С адмиралом познакомилась, даже не зная, кто он такой. — И как босс к тебе отнесся? — Тепло. Да и слово «босс» к нему не подходит. Он хороший человек. Немолодой и очень одинокий. Мне его даже жалко. — А что за Особый отдел такой? — Спецоперации. — Круто. Ну и как служба? — Офицер. — Закончила что-то? — Ага. Академию ВМС в Эльс-Ноке. — Еще круче! — Америка — страна равных возможностей. — Ну и служила бы… Жалованье приличное? — Мне хватало. — Так чего не работалось-то? По специальности? — Меня раскрыли. — Что именно? — Кто я и чья я дочь. — Когда? — Недавно. Случайно. — Насколько случайно? — Нинасколько. Действительно случайно. Один цэрэушник. Его на базу вроде в ссылку перед отставкой прислали. А он решил выпендриться. — И ему это удалось… — Частично. Я его застрелила. — Ого! — Самозащита. Будь я действительно американкой, любые присяжные меня бы оправдали. — Умеешь стрелять? — Научилась. С кем поведешься… — Ты с кем-то контактировала из России? — Нет. — Тогда как он тебя вычислил? — Думаю, методом «тыка». Нашел на какой-то третьесортной фотовыставке на Брайтоне фотографию. Там я — еще девчонкой, мой папа и дядя Сережа. На Сретенке. — Талантливый парень, этот аналитик… — Сволочь! — С девушкой спорить… — Нет, он действительно самая натуральная сволочь. Маньяк к тому же! — Вам, милая барышня, на месте виднее. А что, эта выставка истории спецотдела ЦК была посвящена? — Да нет. Старой Москве. Я же тебе говорю — фото двенадцатилетней давности. А кто фотографировал? Не помню даже. — Кто такой дядя Сережа? — Другой папин друг. Еще с юности. Разве ты с ним не встречался? |