Онлайн книга «Корсар. Наваждение»
|
– Все-таки вы боитесь, – тихо произнес Корсар. – Да, боюсь, – кивнув на альбомы с фотографиями семидесятилетней давности сказала старушка. – Боюсь понимания того, что жизнь проходит, что время истекает, как струящаяся вода сквозь пальцы, если опустить руку в ручей… Только раньше ручей был глубоким, чистым, звенящим, а теперь – словно унылая череда минувшего замутила все взвесью песка и ила, и ручей едва движется под пальцами, и зарастает ряской… – И ты вдруг понимаешь, что здесь – не твой дом, – в тон ей продолжил Корсар, – что ты живешь по-пустому и что разговоры твои – пустые хотя бы потому, что люди рядом с тобой – с такой же мутью минувшего в душе, и ты не знаешь их жизни, и оттого не можешь посочувствовать им искренне, и оттого – их искреннего сочувствия не ждешь, и остаешься одиноким под этим небом… – Уже и вам это знакомо, Митя… в ваши-то года… Отчего все так? – Бог знает. – Давайте смотреть фотографии. Прошлое не вернешь, но – оно ведь никуда и не уходит, живет в нас; хорошее – рядом, дурное – где-то глубоко в безднах дальней памяти… – Или, как теперь любят выражаться психологи, психиатры и психопаты – коллективного бессознательного. Ланевская придвинула альбом ближе к Корсару: – А вот этот я вам, кажется, в прошлый раз не показывала… Нет? Хотя все здесь интересно для меня одной… Личное. Мои молодые люди, подруги… – Это – вы, а это… Ольга?.. – Лицо Корсара было крайне озадаченным; несомненно, на фото двадцать второго или двадцать третьего года была Ольга Белова – специальный корреспондент The Daily Majestic в современной России в «надцатые» годы двадцать первого века! И он бы очень хотел услышать, что это – ее бабушка, тетя, что они с Ольгой нынешней – весьма похожи, да что похожи – на одно лицо… Но услышал то, что сказала Ланевская: – Ну конечно, это наша красавица и умница – Оленька Белова… – Но она же не… – Ну конечно же! Тогда ее фамилия была не Белова! – Старушка хохотнула заговорщицки. – Кто бы взял в засекреченную лабораторию выпускницу Смольного института княжну Ольгу Бельскую? Но тогда, в двадцатых, сменить фамилию – только заявление подай, вернее, в любой газетенке пропечатай, скажем в Тамбове или Кологриве, – и все. Иди получай новехонький советский паспорт. – А сколько ей тогда было?.. – Как и мне – немного за двадцать. – Екатерина Владиславовна понизила голос, перекинула несколько страниц альбома: – Смотрите… Там стояла – совсем юная Ланевская, в платье ученицы женской гимназии; рядом – Ольга Бельская, совсем не изменившаяся, и по сторонам – двое молодых людей… Корсар закрыл глаза, тряхнул головой: прямо на него смотрел… он сам. В мундире корнета гвардейской кавалерии, на летном поле где-то под Петербургом: позади застыл аэроплан, а принадлежность обоих молодых людей к профессии авиатора подтверждалась обязательными и необходимыми тогда аксессуарами: небрежно накинутой кожаной курткой, крагами, шлемом и очками, пусть и не надетыми, а лежащими на высоком табурете рядом. И почему-то Корсару подумалось, что авиаторы были тогда для обывателей чем-то вроде космонавтов для граждан начала шестидесятых. – Нет, это не вы, Дима… – тихо, словно увещевая, проговорила Ланевская. – Это Митя Корсаков. Возможно, ваш пращур по какой-то из линий – уж больно вы похожи… Возможно и – нет. – Но Ольга Белова – это она? – Княжна Бельская? Она самая… И как видите – выглядит как раз немного за двадцать. Впрочем, как все последующие годы, что я ее знала. – И долго вы ее знали? – До тридцать шестого. Потом мне пришло письмо… от одного человека. Где он настоятельно советовал переехать в провинцию. На должность библиотекаря. Чего я не сделала. – Что за человек? – Не мой любовник. Да и какая теперь разница? – Скажите, Екатерина Владиславовна, а сколько лет должно быть теперь Ольге Бельской? – Понятия не имею, – нарочито равнодушно произнесла старушка. – Но приблизительно… – Приблизительно – я составила для себя какое-то мнение, но оно – может быть весьма и весьма обманчивым. – И все-таки? – Ольга, когда мы общались, показалась мне весьма… артистичной и впечатлительной натурой, с живым, подвижным умом, склонным к достоверному сочинительству. Думаю, если бы она стала писать романы, то затмила бы и Жорж Санд, и Франсуазу Саган… – Почему вы так решили? – Она часто рассказывала… о бедной царице Марине, я имею в виду Марину Мнишек… О ее последних днях и казни – и ее, и десятилетнего наследника… О молодой Екатерине Великой, еще плохо тогда изъяснявшейся по-русски, и ее жизни в замужестве… О княгине Дашковой и ее вполне греческих склонностях – как у поэтессы Сафо… – А о самой Сафо – не рассказывала? – Дима, вы спросили это с каким-то совсем не свойственным вам ожесточением… Почему? – Я познакомился с Ольгой Беловой. – Давно? – Трудно сказать. Суток трех еще не прошло, но произошло столько всякого… – Тогда – это действительно она. Порой там, где Оленька появлялась, события сгущались до плотности неимоверной… – Может, она Валькирия? – Да бросьте вы повторять эти старогерманские сказки! Просто… – Просто – что? Старушка потупилась: – Если честно, я не знаю! Понимаете, Корсар… я, кажется, говорила… я ведь тоже… скрываю свой возраст. На сколько я выгляжу? – Лет на шестьдесят пять. – Вы мне льстите. На семьдесят, не меньше. По паспорту мне семьдесят четыре. А на самом деле… – Неужели семьдесят пять? – Я родилась в 1881 году, в Царском Селе, в год убийства Александра II Освободителя и вступления на престол Российский Александра III. Я вижу, вы не особенно и удивлены. Мысль была мгновенной, как вспышка молнии. Корсар вынул мобильный телефон, вывел на дисплей ноутбука снимок сидящего за столом Волина, повернул экран дисплея к Остальцевой: – Екатерина Владиславовна, а этого мужчину вы знаете? – О господи. – Старушка невольно перекрестилась. – Кто это? – Вы действительно хотите это знать? – А что еще я могу потерять? – Душу. – Мне про это вчера уже говорили. Так кто это? Или – что? – Александр Александрович Волин. Профессор Волин… Он же – товарищ министра Временного правительства Волков… Он же… Ланевская посмотрела на Корсара, улыбнулась принужденно… – «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» Кому это сейчас… А откуда у вас эта фотография, Митя? |