Книга Дождь для Джона Рейна, страница 27 – Барри Эйслер

— Качок создал действенную систему, — продолжал Тацу. — Все традиционные гуми пользовались его услугами. Законность, которую предлагала система гуми, делала их менее уязвимыми перед правосудием и более влиятельными в политике и залах заседаний. По сути — более влиятельными в обществе в целом. Наш общий знакомый, Ямаото Тоси, стал слишком зависимым от организации нашего качка.

Гуми означает «группа» или «банда». В контексте якудза слово относится к организованным преступным семьям, японскому эквиваленту семьи Гамбино или вымышленных Корлеоне.

— Не вижу, какое значение может иметь его отсутствие, — сказал я. — Разве не найдется кто-нибудь, чтобы занять его место?

— В длительной перспективе — да. Если есть достаточный спрос, кто-нибудь обязательно займется предложением. Но на время цепь разрушается. Качок был главным звеном в работе своей организации. Он не подготовил преемника, опасаясь, как это бывает с сильными личностями, что наличие наследника может сделать факт наследования более вероятным. Теперь, когда его не стало, в организации начнется борьба. Активы и связи, которые пока не видны, выйдут наружу. Криминальное влияние на легальные организации уменьшится.

— На какое-то время, — сказал я.

— На какое-то время, — согласился он.

Я вспомнил, что говорил Канезаки о «Сумерках».

— Не так давно я столкнулся кое с кем из ЦРУ, — сообщил я. — Он упомянул нечто, о чем тебе было бы небезынтересно узнать.

— Да?

— Его зовут Томохиса Канезаки. Он американец, этнический японец. Он упомянул программу ЦРУ, «способствующую реформам и устраняющую препятствия для них». Нечто под названием «Сумерки». Звучит прямо как в Средние века.

Некоторое время Тацу ритмично кивал головой, потом попросил:

— Расскажи мне об этой программе.

Я начал пересказывать то немногое, что мне было известно. И тут до меня дошло.

— Ты знаешь этого парня, — сказал я.

Тацу сделал неопределенный жест:

— Они с приятелем обратились в Управление муниципальной полиции, чтобы им помогли тебя разыскать.

Превосходно.

— А кто приятель?

— Преемник Хольцера на должности шефа токийского отделения ЦРУ. Джеймс Биддл.

— Никогда о нем не слышал.

— Он довольно молод для занимаемого поста. Сорок с небольшим. Возможно, представитель новой генерации в Конторе.

Я поведал о том, как состоялась моя встреча с Канезаки и его эскортом, умолчав о подробностях, связанных с Гарри.

— Как им удалось тебя найти? — спросил он. — У меня на это ушел целый год, учитывая местный ресурс и доступ к сети «Юки-Нет» и камерам.

— Изъян в моей системе безопасности, — ответил я. — Но я уже все исправил.

— А «Сумерки»? — спросил он.

— Только то, что я тебе рассказал. Я не знаю деталей.

Он постучал пальцами по столу.

— Не важно. Не думаю, что Канезаки-сан смог сообщить тебе больше, чем уже известно мне.

— И что тебе известно?

— Правительство США щедро снабжает деньгами различных японских реформаторов. Подобную программу ЦРУ проводило после войны, когда поддерживало либерально-демократическую партию в качестве оплота борьбы с коммунизмом. Изменились только получатели.

— А как насчет «устранения препятствий»?

Он снова пожал плечами:

— Могу предположить, что имел в виду Канезаки-сан. Может быть, для этого им и понадобилась твоя помощь?

Я рассмеялся:

— Иногда эти парни настолько самонадеянны, что в них проявляется даже некоторый шик.

Тацу кивнул:

— Либо они по недоразумению убеждены в том, что ты как-то связан с гибелью Уильяма Хольцера. Как бы там ни было, лучше держаться от них подальше. Думаю, мы оба знаем, что им нельзя доверять.

Я улыбнулся, возможно, даже намеренно, когда он сказал «мы», как будто Тацу и я — партнеры.

— Ладно. Расскажи мне о любезности, которая тебе нужна.

— Еще один ключевой актив Ямаото. Он же человек, который за примитивной маской скрывает изощренный ум и высокий профессионализм.

— Кто он такой?

Тацу посмотрел на меня:

— Тот, кого ты должен неплохо понимать. Убийца. Киллер.

— Да ну? — проговорил я, изображая безразличие.

Официантка принесла чай и поставила перед Тацу. Он приподнял чашку в безмолвном приветствии, потом сделал глоток.

— Странный человек, — продолжил он, пристально глядя на меня. — На основании его биографии можно сделать вывод, что он настоящее животное. Правонарушения в детстве. Драки в школе, рано проявившиеся садистские наклонности. Он бросил среднюю школу, чтобы заняться сумо, но так и не смог набрать необходимую массу. Потом занялся тайским боксом, но профессиональная карьера получилась у него короткой и невпечатляюшей. Около пяти лет назад увлекся спортом без правил, так называемыми боями «прайд». Знаешь о таких?

— Конечно, — ответил я.

Чемпионат по борьбе «прайд» — японской смеси боевых искусств — транслируют по телевидению каждые пару месяцев. Идея так называемых смешанных боевых искусств, или СБИ, — свести воедино традиционные боевые дисциплины: бокс, джиу-джитсу, карате, кепмо, кун-фу, муаи-таи, самбо, классическую борьбу. Популярность чемпионата неуклонно росла, а с ней рос и интерес к сопутствующим мероприятиям, таким как «Король клетки» в Великобритании и «Экстремальный борцовский чемпионат» в США. Однако у их организаторов возникли проблемы со спортивными чиновниками, которым гораздо спокойнее видеть, как до потери сознания избивают боксера, чем официально допустить до соревнований парня из СБИ.

— И как впечатление? — спросил он.

Я пожал плечами:

— Участники сильные. Хорошая подготовка. Много эмоций. То, что мне пришлось видеть, ближе к настоящей драке, хотя и называется спортом. Вот только насчет «без правил» — так это просто маркетинг. До тех пор пока они не разрешат кусаться, выдавливать глаза и бить по яйцам, пока не разложат вокруг ринга разные виды оружия на выбор бойцов, все так и останется не по-настоящему.

— Интересно, что ты об этом сказал. Потому что личность, о которой мы говорим, беспокоило то же самое. Он ушел из спорта в подпольные бои, где правил действительно нет, и борьба идет до конца.

Я слышал о таких боях. Однажды встречался с парнем, который в них участвовал, американцем по имени Том. Какое-то время он занимался дзюдо в Кодокане. [7] Крутой на вид и удивительно четко выражающий свои мысли. Он поделился со мной интересными и важными философскими понятиями борьбы без оружия. Я победил его в раунде дзюдо, но не уверен, как бы все обернулось, не договорись мы заранее о формате боя.