Онлайн книга «Стреляющие горы»
— Да никто не спит. Как узнали, что Батя едет, — все на ногах. — Выходит, так и продолжают Батей звать? — Так и продолжают. И если честно — завидую тебе. — Но я же старше по возрасту. Поэтому и зовут так. А тебя ребята тоже не меньше ценят и уважают. — И все же такую любовь среди личного состава не каждому дано заслужить. Вон повар — так тот даже предупредил, что выключит плиту, когда капитан Меркульев приедет. Тем временем из казармы начали высыпать солдаты и, вопреки всем уставам, не дожидаясь, когда к ним подойдут офицеры, гурьбой двинулись навстречу гостям, тесным кольцом окружили Меркульева, Османова и Абдуллаева. — Здравия желаем, товарищ капитан! — Здравствуйте, Батя. Меркульев поздоровался с каждым за руку, а повара спросил: — Перловка в меню есть? — Дробь шестнадцать идет за милую душу, если давать раз в неделю. Лучше гречки, пшена и риса. — Так уж и лучше? — Ей-богу. Оба заулыбались, а солдаты снисходительно засмеялись. Один из них всё же высказал общее мнение: — Мели Емеля. С сержантом Османовым и ефрейтором Абдуллаевым одни здоровались почтительно, почти как с капитаном, другие же крепко обнимали своих испытанных в бою товарищей. — Контрактников много? — поинтересовался Меркульев у Джабиева, когда эмоции немного улеглись. — Пока — половина на половину. Нужны классные специалисты, а с ними туговато. — Выходит, с перегрузкой служба? — Никто не хнычет. Понимают, сколь важна сегодня их роль в обслуживании современных приборов — умных и всевидящих. Говорят, что мы скоро превратимся в придатки к ним. Но это не так. Любой прибор может принести пользу границе, если он находится в руках грамотного и думающего специалиста. — Учиться многому приходится? — И учиться, и переучиваться — иначе нельзя. И к новому характеру оперативной работы привыкать, опыта набираться. Но сейчас хватит об этом, бойцы твоего слова ждут. — Верно, увлеклись мы с тобой. А может, не стоит идти в помещение? Поговорим с ребятами на свежем воздухе, прямо здесь, в курилке. Эту идею пограничники восприняли с энтузиазмом. А в это время Зинаида Карловна и Оля решали свои привычные женские проблемы, в том числе, где накрывать стол — на кухне или в гостиной. Ольга считала, что на кухне уютней. — Так-то оно так, — согласилась с ней подруга, — только одно смущает: муж твой — Герой. Неловко как-то на кухне его принимать. — Это он по службе Герой, а дома — обычный семьянин. И неплохой, кстати. Давай все же на кухне устроимся. Здесь столько места — всем хватит. Кухня и в самом деле была довольно просторной. Всё в ней продумано и всё — к месту: и стол разделочный, и шкафы, и газовая плита, и стол обеденный, раздвижной с мягким уголком. Свободно и уютно. — Может, стол раздвинем? — Не стоит, нас всего четверо. Оказалось, что Зинаида Карловна уже всё приготовила. Доставая салаты из холодильника, пояснила: — Они свежие. Я их начала готовить, как только позвонили, что вы едете. Вынув поджаренную до румяной корочки курицу, уточнила: — Подогревать станем? — Можно. Как картошка дойдет. Управившись, присели на стулья. — Как теперь твой, больше дома бывает? — поинтересовалась Ольга. — Дома — нет, а на заставе больше. Хвастался, что освоил всю новую аппаратуру. А твой, выходит, редкий гость в своих апартаментах? — Догадалась по моему вопросу? — Конечно. Ну и — как? — Спецразведка. То на задании, то на занятиях с солдатами. Они у него в основном контрактники. Каждый — сам с усам. Но что у них не отнимешь — об этом Пров часто говорит — парни они и в самом деле ловкие и храбрые. — Ему бы стоило, как Герою России, и повыше шагнуть. — Предлагали. Тем более что здоровье еще не совсем восстановилось. Но куда там! На первый рубеж, и только. А ведь мы с тобой знаем, что на первом рубеже часто пули свистят. Чеченские горы — они стреляющие. — Не переживай. Он у тебя в рубашке родился. Да и, как пели наши отцы и деды, смелого пуля боится, смелого штык не берет. — Дай-то Бог! Раздался длинный звонок в дверь. Зинаида Карловна всплеснула руками: — Пришли, это мой звонит. Дверь всегда открыта, а он все равно звонит. И ждет на пороге. Не переступит, пока не встречу. Звонок повторился. — Иду, иду! Нургали Джабиевич показывал Меркульеву квартиру так, словно сам ее построил и обставил. — Для вас старались мы с Зинаидой. Лучшую мебель отобрали. Вот какая гостиная. Балы можно устраивать. Телевизор наш, но не хуже японского. У меня такой же. Не нарадуемся. А вот — спальня. Любо-дорого. Вот какая прелесть ждала тебя с Ольгой. — Я уже говорил тебе, как я с начальством бился. — А в отряде какая у тебя квартира? — Стандарт: три комнаты. Оля как увидела, сразу же заявила: буду рожать. Она очень хочет дочь. — А ты? — Наследник бы нужен. — Тогда у вас не меньше троих будет. Еще тесно станет в вашей трехкомнатной. — До этого времени еще сколько утечет! Может, и место службы еще придется не раз менять. А если в отряде останусь, дадут и побольше. С запасом построен дом. Их экскурсию прервал строгий выговор Зинаиды Карловны: — Вы что, наши старания ни в грош не ставите? Эка невидаль — квартира, в которой не жить. На столе салаты заветрят, картошка и курица остынут. — Идем, моя сердитая ханум. — Мыть руки. Быстро! — Слушаемся и повинуемся! — приложив руку к сердцу, поклонился Джабиев. — Только не серчай, добрая ханум. — Не подлизывайся. Быстро в ванную, — улыбаясь, подтолкнула мужа хозяйка. — Умеющий приказывать, обязан уметь повиноваться, — заключил Джабиев и вновь приложил руку к сердцу. Когда мужчины уселись, Зинаида Карловна выставила бутылку коньяка «Багратион». — Подпольная, но не смейте отказываться. По такому случаю можно чуточку нарушить сухой закон. — А мы и не собираемся отказываться, — заверил Зинаиду Карловну Меркульев. — Поднимем по рюмочке за встречу. — И по второй, за дружбу боевую, пограничную, — дополнил Джабиев. — Ишь вы, разбежались! Ну, да — ладно, сегодня можно, — покровительственно согласилась Зинаида Карловна. |