Онлайн книга «Иешуа, сын человеческий»
Эта речь Иисуса и его воля, которой он влиял на собравшихся в синагоге, так подействовали, что когда председатель испросил мнение о строительстве синагоги под кровлей и с антресолями для женщин, против не прозвучало ни одного голоса. Решили, что через две субботы заложат краеугольный камень фундамента будущего здания. На субботе настоял Иисус, ибо богоугодное дело в субботу не запрещено, наоборот — поощрительно. Как ни поворачивай, а первая проповедь Иисусу удалась. Заставит она задуматься. Всколыхнет души. Не менее наступательными станут и следующие его проповеди, и пробьет час, когда можно будет перейти к проповеди о Царстве Божьем на земле для всех и достичь главного — очистить уверовавших в него, в его идею всех заблудших через крещение водой, чтобы снизошел на них Святой Дух. Он бережно нес свою радость и свои мечты Марии, но и Мария ждала его с не меньшим трепетом. Безусловно ей не терпелось узнать, как провел ее любимый мидраш, принято ли его предложение о строительстве синагоги; однако поверх всего этого радостно порхало предчувствие того, с каким чувством воспримет Иисус ее известие о первенце их. Но скажет она о главном, так она решила, если Иисус вернется удовлетворенным от сделанных им первых шагов. Мария поняла довольность Иисуса уже по тому, как он вошел в дом. По обычаю своему прильнула к нему. — Все ладно прошло? — Да. Ей достаточно этого ответа. Спустя какое-то время он подробно расскажет ей обо всем, она к подобному уже привыкла, сейчас же не стоит докучать своей любознательностью. А вот радость по радости — это в самый раз. — У нас будет первенец. Он порывисто обнял ее, начал обцеловывать, повторяя беспрестанно: — Мария! Мария! Мария! Выждав паузу, она вставила свое слово: — Если мальчик, я посвящу его Господу Богу. От Духа Святого рожденным назареем. — Воля твоя, Мария. Воля матери — святая воля. Они еще плотнее прижались друг к другу, однако Мария почувствовала едва заметную перемену в состоянии мужа и восприняла это как неполное согласие на посвящение первенца Господу. Спросила: — Тебя что-то обеспокоило? — Ты не можешь читать мои мысли, Мария, но ты даже по дыханию моему угадываешь без всякой ошибки состояние моей души. Да, я немного встревожен. — Тогда я откажусь от своего решения. — Не в этом дело, Мария. Я искренне сказал о своем согласии. Меня удручило иное, мне предстоит, взяв посох, идти по деревенским общинам и в них всколыхнуть дух гордости за принадлежность к народу избранному, добиться строительства синагог во всех крупных общинах. Поход не на один день, а пойти с проповедями своими я наметил сразу же, как положен будет краеугольный камень в фундамент синагоги здесь. А как ты, в твоем положении? — А что я? Как всегда: куда ты, туда и я. — Именно этого не приемлет моя душа. Общины наших соплеменников не только в долине Джалам-реки, но в долинах высокого Каракорума, у истоков Инда. На горных пастбищах они пасут стада свои, и вот среди них, как сказывал Самуил, как подтверждают старейшины, особенно много заблудших. Не повредит ли тебе высокогорье? Тебе, привыкшей жить не в горах. Наш первенец должен быть здоровым. Так думаю не только я, но и ты сама. — Разве безделие укрепит ребенка? Нет, Мария не хотела оставаться в Сринагаре без него, Иисус же был безоговорочно против. Невольно возникало раздражение, которое могло поколебать идиллию в их отношениях, тогда Иисус, понявший это, предложил: — Давай, Мария, не станем настаивать всяк на своем, давай взвесим все. У нас для этого есть достаточно времени. — Согласна. И поделюсь с тобой еще одной радостью: мы с Соней подыскали дом для нас — ты это знаешь, но не видел его и не знаешь, что думает по этому поводу слуга наш Гуха. Дом, как я считаю, стоящий. Приложить лишь к нему руки. Предлагаю завтра осмотреть его. — Отчего завтра. Разве сегодня у нас нет времени? — Зовем с собой Самуила? — Да, если изъявит желание. Самуил принял предложение с радостью, и вот они, Иисус с Марией, Соня с Гухой и Самуил, направились осматривать предполагаемую покупку. Ну а если пять человек, стало быть, пять мнений. Определится ли согласие? Иисус понимал, что теперь главное слово за ним. Поначалу так и получилось. Когда хозяин, продающий дом, впустил их во двор, Иисуса сразу же оттолкнуло запустение: дорожки в колдобинах, словно по ним люди не ходили, а ездили на подводах, запряженных буйволами, которые не только рытвинили сами дорожки, но и топтали цветы — более половины из них засохшие. Редкие деревья, оставшиеся от некогда пышного сада, стояли полуживые, наполовину засохшие. Поникшим виделся и виноградник, должный зеленью своей закрывать террасу от палящих лучей солнца. Да и сам дом, довольно большой, рассчитанный на многолюдное семейство, выглядел убогим старцем, хотя по внушительности своей явно был в молодости богатырем, где бурлила жизнь. Иисус даже не сдержался: — Как здесь жить?! Но увидев потускневший взгляд Марии, умолк. Похоже; она иного мнения. Пригляделся и к слугам. У Сони глаза горят вдохновением, муж ее, Гуха, с серьезным видом осматривает довольно внушительный водоем, подернувшийся ряской, как старая вещь плесенью; от водоема же переходит к облупившемуся дому, но все же твердо стоящему на фундаменте — Гуха словно определял, стоит ли говорить свое слово о затеваемой покупке, но Иисус понял, об этом и намекнула Мария, что он давно уж определил свою позицию, поэтому спросил его первым: — Как твое мнение, Гуха? — Когда сюда приложить руки с желанием, здесь можно будет жить в уюте и просторе. Если будет воля твоя, мой господин, я сделаю по дому все нужное за месяц. А то и раньше, если позволено мне будет нанять помощников. — Вот что, — построжился Иисус. — Я — не господин твой и ты не раб мне. Вы с Соней одна с нами семья. — И к Соне: — А как твое мнение о доме? — Я разделяю мнение мужа своего. Мы сделаем все. — Возможно и тебе потребуются помощницы? — Не помешают. Разбить цветники, сделать дом уютным. — Не нужно нанимать никого, — вставил свое слово Самуил. — Я посчитал было, что в Сринагаре можно найти более ухоженный дом, но уступаю мнению всех и обещаю: я дам в помощники слуг своих и служанок сколько потребуется. Да и сам не останусь в стороне. Прослежу за ходом ремонта. Вот теперь все — за. Стало быть, и ему, Иисусу, не стоит возражать и нужно побороть свое неприятие к новому дому. Но месяц Марии не здесь же жить? В грязи и пыли? Самуил словно прочел мысли Иисуса. Продолжил: — Но до окончания ремонта я не отпущу вас из своего дома. Станете и дальше жить у меня, пока здесь все приведется в порядок. |