Книга Романтик, страница 3 – Николай Прокудин

— Ну вот, как в гробу запечатал. Обиделся! — подытожил один из прапорщиков.

— Это новенькие, недавно экипаж из Белоруссии прилетел, нервничают, — авторитетно сказал какой-то офицер.

— Ничего, пусть понервничают, — отозвался другой. — Они туда-сюда летают, а я второй год там по горам ползаю.

Вскоре после взлета в салоне началась пьянка. Пили то, что сумели пронести под видом компотов и чая. На самом деле, это были подкрашенные спирт, водка, самогон. Мы с Николаем из-за отсутствия этого резерва могли только дремать, что и делали, лежа на чемоданах.

Сон не шел. Было душно, не хватало воздуха. Потом над горами, когда поднялись на максимальную высоту, стало холодно, а воздуха — еще меньше. Пришлось по очереди дышать кислородом через маску.

— Подлегаем! — пьяно заорал кто-то. — Баграмка! Сейчас будет Кабул на горизонте за горами.

Все сидящие возле иллюминаторов прильнули к ним.

Я видел внизу пейзаж, такой же, как и в Туркмении. Затем за хребтом появился большой город, и самолет, резко накренившись на крыло, начал кружить над ним, постепенно снижаясь.

— Самый опасный момент, — сказал сосед, старший лейтенант. Он возвращался из отпуска, и все было уже не впервой. — Сбивают чаще всего на взлете и на посадке.

В ответ я понимающе кивнул. Начала бить нервная дрожь, пальцы и руки подергивались. Страшновато. Особенно нервировало натужное завывание двигателей и скрип самолета.

— Скрыпучий який, зараза! — задумчиво промямлил совсем опьяневший прапорщик. — Иван, не развалится летак?

— Та ни, не развалится! А если и развалится, падать-то вже совсем низенько, — хохотнул такой же пьяный его собутыльник.

Самолет ударился колесами о бетонку, слегка подпрыгивая, промчался по полосе аэродрома, двигатели ревели на реверсе. Пробежка, торможение, разворот — все, приехали.

Народ радостно заорал: «Ура!» — и захлопал в ладоши. У кого оставалось спиртное — выпили «на посошок».

Подали трап, выгружаемся. Вот тут мой ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома.

* * *

Грузный прапорщик встретил всех вновь прибывших во дворе пересыльного пункта. Нехотя мы построились в одну шеренгу и выслушали дурацкий инструктаж тыловой крысы.

— Товарищи офицеры и прапорщики! Вы попали на территорию пересыльного пункта №

* * *

Это военный объект со строгой дисциплиной, здесь действует жесткий распорядок дня, обязательный для всех, — вещал с умным видом старший прапорщик.

Откормленная физиономия лоснилась нагулянным жирком, чистая, отутюженная полевая форма явно не знала пыли гор и песков пустыни. Новенькие хромовые сапоги блестели на солнце, видно было по всему: их хозяин был доволен службой и не утруждался боевыми действиями. Мы смотрели на этого военного франта, его речь нам казалась не правдоподобной.

— Вы, товарищи, прибыли в район боевых действий и тут, как и везде на фронте, постоянные артиллерийские обстрелы противника. Мятежники регулярно обстреливают район нашего пересыльного пункта. В случае обстрела всем залечь в окопах и щелях, вырытых за модулями-казармами. Модуль — это щитовой домик, легко пробивается осколками, поэтому рекомендую успеть занять место в окопе. Если услышите пулеметную стрельбу, не пугайтесь, это бьет пулеметчик из капонира. На войне как на войне. Всем вести себя достойно, выполнять распоряжения администрации пересыльного пункта. Я пользуюсь властью помощника коменданта гарнизона, могу буянящих и на гауптвахту определить. Не болтаться, ждать распределения.

Распалясь от собственного красноречия и тылового героизма, комендант воспарил до самых высот верховного командования. Он прикрикнул на офицера, что-то спросившего его, рявкнул на прапорщика.

В конце концов, стоять под палящим солнцем и выслушивать бредни зарвавшегося «полководца» надоело какому-то подполковнику, и он прервал лекцию окриком:

— Комендант, не забывайтесь! В строю старшие офицеры!

— Да, да! Разойдись! Получить постельное белье, сдать продаттестаты и предписания.

Рядом с нами стоял молодой майор, нетерпеливо слушавший инструктаж, и постукивал ботинком о чемодан.

— Редкостный болван, — произнес он. — Пора отсюда сваливать как можно быстрее, а то еще и чемодан герои тыла сопрут. Вы, коллеги, куда направляетесь?

— Мы в распоряжение политуправления армии, — ответил Николай. — Ему вроде в Шиндант, мне в Кундуз, не знаем только точно, где это.

— Здорово! И я в Шиндант, в штаб дивизии. За мной знакомые ребята должны подъехать, могу подвезти в штаб армии. Боюсь, что тут иначе надолго застрянете, если сдадите этому чинуше документы.

— Будем только рады составить компанию, — воскликнул я, — только вещи в каптерку забросим и готовы ехать вместе с вами.

Николай зашипел мне на ухо:

— Куда ты спешишь? Мы что обязаны сами куда-то бежать, торопиться? Пусть приезжают и забирают. Нам в Афгане быть два года, а время уже пошло. Давай отдохнем, поспим, послушаем, где лучше, где хуже. Куда спешить?

— Коля! Ты можешь тут хоть мхом покрыться, хоть замполитом пересылки стать! А я не собираюсь слушать бред этого бездельника и выполнять его приказы. В полк — и чем быстрее, тем лучше! От судьбы все равно не уйдешь. Ты со мной?

— Да с тобой, с тобой. Замполитом пересылки — это ты сильно сказал. Заманчиво! Но, наверное, такие теплые места давно захвачены. На них, я думаю, в Москве распределяют. Год за три — и участник боевых действий, и риск минимальный. Ох, и жирное местечко, сало будет всегда. — Николай даже мечтательно закрыл глаза.

Действительно, вскоре пришел автобус из штаба армии, и майор пригласил нас с собой. За ним приехал какой-то подполковник, они обнялись, расцеловались.

— «Однокашник», вместе в одной роте были, — пояснил майор и обратился к подполковнику:

— Возьмем ребят в Политуправу? Они, как и я, в Шиндант направляются.

— Пусть едут, места хватит, с собой потом и заберешь их. Ребята, галстуки можно снять, верхнюю пуговицу рубашки расстегнуть. Расслабьтесь.

Мы обрадовались существующему тут послаблению. В ТуркВО был такой приказ, но в моем полку в Туркмении командир полка без галстука и без кителя формы не признавал. Даже при +45°. Вот где был дурдом!

В Политуправлении армии все резко переиграли.

— Обоих направляем в восьмую мотострелковую дивизию, в восьмидесятый мотострелковый полк. «Придворный» полк.

— А как же Шиндант? — удивился я.

— А никак. Тут в полку два заменщика пару месяцев пересиживают. Те, кто должен прибыть служить по плану, куда-то пропали в Союзе: то ли болеют, то ли что-то выдумывают, время тянут.

— А где полк расположен? — поинтересовался осторожно Микола.