Книга Звездопад, страница 20 – Николай Прокудин

— Что происходит в полку? Почему разведка полезла туда и нарвалась на засаду? Кто разрешал? Что за самодеятельность? — орал и брызгал слюной начальник политотдела. — Кто-нибудь внятно объяснит мне, что произошло?

Встал начальник разведки майор Коляда и, нервно теребя кепку, ответил:

— Никакой самодеятельности, товарищ полковник. Это была внеплановая операция. Получили информацию о совещании комитета ИПА (Исламская партия Афганистана), ну и решили взять их всех тепленькими. Времени было совсем мало на подготовку.

— Кто ответит за гибель сержанта и четырех раненых солдат? А? Я вас спрашиваю? За «пайсой» полезли?

— А сам Турецкий не в счет? Не человек? — возмутился командир второго взвода Кузьминский.

— Замолчать! Грабители-мародеры! Негодяи!

— Сам негодяй! — рявкнул старший лейтенант и сел на лавку. — Мы под пулями ходим, а вы тут жиреете.

— Вон отсюда!!!

Виктор Кузьминский грязно выругался и вышел из палатки.

— Командир полка, привлечь к суду чести офицеров! Начальнику разведки, командиру роты и начальнику штаба полка взыскания объявлю позже.

Филатов встал и, вытирая обильный пот с высокого лба, попытался возразить:

— Зачем вы так грубо, товарищ полковник? Турецкий — отличный офицер, мы же его к званию Героя Советского Союза месяц назад представили!

— Наградной отозвать, обязательно отозвать, — выступил в роли хозяина новый командир дивизии Баринов. Он прибыл пару недель назад, и вся дивизия говорила: «Барин из Москвы приехал». Внешность соответствовала фамилии.

Полковник вынул из кармана расческу, причесал красивый седой пробор, одернул отутюженное до острых стрелок х/б и начал разнос хорошо поставленным голосом.

— Бардак, анархия. Это что тут за деревенщина собралась? Я куда попал, в зачуханный колхоз? Этого офицера я сгною! Хам! Так разговаривать с заместителем командира дивизии! Одни лезут неизвестно куда и неизвестно за чем, другие грубят. Это армия или как? Я считаю: командование полка не владеет обстановкой, перехвалили полк. Турецкий — лучший офицер? Не смешите меня!

— Он с двумя солдатами батальон мародеров взял, — подал голос Коляда.

— Вы кто, товарищ майор?

— Начальник разведки полка.

— Боюсь, что бывший!

— Нет, только назначенный!

— Ошиблись, значит, поправим, еще не поздно. Армия — это дисциплина и порядок. Что за вид у роты? Одеты кто во что: в кроссовки, в маскхалаты, в какие-то непонятные куртки. Банда! Ну ничего, исправим дела. Младшие офицеры — свободны!

Когда мы вышли, голос комдива загремел с новой силой. Спустя час комбат собрал всех офицеров и начал разнос. Первому досталось на орехи вместо обещанной награды Пыжу.

— Взвод переодеть, привести в порядок, они у тебя словно шайка с большой дороги, через два часа строевой смотр, самому побриться, ты ходишь тоже как бандит!

Затем комбат повел глазами по нашим рядам и ткнул пальцем в меня, Александрова, Острогина, Бодунова и еще троих.

— Тельняшки — снять. Капитан Лонгинов, порвать эти лохмотья и сжечь. Мы не моряки, а пехотинцы, сколько можно с этим бороться? Кроссовки — изъять, бронежилеты — надеть. Ну, а ты, Ростовцев, маскхалатик-то сними. У меня уже поперек горла эта ваша партизанщина.

— Мне что голым ходить? Тельняшку, маскхалат, кроссовки выкинуть, и что прикажете в трусах и бронежилете остаться?

— Интересная мысль! Начальник штаба запиши очередной выговор, формулировку сам придумай.

Майор Степанков, только-только прибывший с Урала, с готовностью взялся за блокнот и карандаш.

— Разойдись! — скомандовал комбат.

— Ростовцев, ко мне, — подозвал Артюхин. — Вернемся домой — сразу в отпуск. Ты мне надоел, езжай на курорт, нервишки подлечи. Зарываешься, пора отдохнуть.

— Товарищ капитан, вы меня в третий раз в отпуск отправляете. А как же путевка? Я на июнь взял в Кисловодск.

— Перебьешься без курорта, у комбата уже на тебя аллергия выработалась.

— В принципе, она взаимна.

* * *

Турецкого увез хоронить в Союз Кузьминский, чем спасся от суда, а, вернувшись, сразу заменился. Повезло. Два года войны истекли.

Свою угрозу начпо выполнил, и наградной лист погибшего Героя вернули из Ташкента, даже посмертно наградной на второй орден «Красной звезды» не посылали, все размышляли и ждали разрешения. Лишь спустя два месяца, когда Севостьянов был в отпуске, удалось провести бумаги через штаб дивизии.

* * *

Вторые сутки мы стояли на пустыре, глотая пыль, раздуваемую ветрами. Командование что-то изобретает, но нас в свои планы не посвящает. А нам это и ни к чему. Думают, очевидно, что делать дальше, вроде бы пора по домам, но что-то удерживает всю эту силищу в долине. Наверное, боятся докладывать в штаб армии об отсутствии результатов.

Я сидел в тени, отбрасываемой от БМП и, привалившись спиной к траку, нехотя ковырял в банке овощное ассорти. Красивое название не соответствовало содержанию. То, что наполняло банку, было очень невкусным, просто отвратительным. Вначале, когда ввели этот новый паек — «горно-зимний» и «горно-летний» — мясной гуляш и овощи были действительно хороши, особенно после приевшейся перловки. Но спустя какое-то время, когда консервы перестали быть экспериментальными, они поступали вонючими и отвратительными, кислыми на вкус. Очевидно, картофель, морковь и капуста были третьесортные. Жулье! Но есть хочется, вот и жуем эту дрянь.

Вдруг где-то рядом негромкий взрыв, и спустя пять минут мимо промчался взъерошенный ординарец командира полка.

К роте вскоре прибежал посыльный от комбата с приказом об экстренном построении. Грымов отдал распоряжения, и рота выстроилась в две шеренги вдоль позиций.

— Эдуард, что произошло, чего начальство суетится? — кивнул я в сторону бегущих вдоль машин Артюхина и Подорожника.

— А хрен их знает!

Рядом с комбатом мчался с пачкой бумаг зам, начальника штаба, старший лейтенант Игорек Шведов. Игорек был командиром взвода АГС, но в Панджшере не повезло — оказался на пути нескольких осколков. Один из них, маленький, впился в голову, но мозг, к счастью, не задел. На лбу у него остался глубокий шрам и скоба возле темечка, на память о войне. Полгода по госпиталям, отпускам, и какой-то идиот решил, что раз думать уже может и рука срослась, то он годен к дальнейшей службе в Афганистане. Сюда если попал — трудно вырваться из цепких лап системы… Место ЗНШ батальона только что освободилось. Должность капитанская, и Игорь с удовольствием ее занял, когда предложили. Все не гранатомет на себе тягать.

Игорь подошел раньше командира батальона, сильно нервничал, отчего сразу начал заикаться.

— П-пров-верили л-людей? В-все в-в роте, н-на месте?