Онлайн книга «Жаба с кошельком»
|
Увидав незнакомку, Анфиса чуть не скончалась от любопытства и вечером понеслась к соседке узнавать, что к чему. Раиса не стала таиться, налила Фисе чаю и сообщила: – Наташка прислала знакомую свою, Аллой звать. Хочет она мою избушку прикупить, летом жить на свежем воздухе желает, вон Васякины продали халупку и в Истру переехали. Я чем хуже? Меня Вера к себе зовет, в Москву, поживу на старости лет в удобстве. Анфиса пригорюнилась. Сейчас все поразбегутся, а ей оставаться с незнакомыми, с москвичами. Вот плохо будет: ни поговорить, ни чаю попить, понаставят заборов. На следующий день после посещения Аллы баба Рая в восемь утра вышла из дома. – Ты куда? – окликнула ее возившаяся в огороде Фиса. – На рынок, – коротко ответила соседка, – на автобус бегу. Анфиса от удивления выронила тяпку. До сих пор Раиса никуда не ездила, только раз в год, на Пасху, в церковь, да иногда еще она ходит в Криково, в магазин. – Купить чего надумала, – продолжала интересоваться Анфиса, – али продать? Баба Рая улыбнулась: – Мыло мне надо, все кончилось. Пока Анфиса собиралась с мыслями, бабуся с прытью, несвойственной ее возрасту, потрусила по дорожке к шоссе. Когда Фиса опомнилась, соседки и след простыл. До обеда Анфиса пребывала в изумлении: мыло! Зачем же на рынок? В Крикове его полно, какое хочешь: дешевое, дорогое, кусковое, жидкое… Но еще большее удивление ждало ее впереди. Назад баба Рая явилась не одна, а с женщиной, одетой как картинка и пахнущей таким ароматом, что Фиса чуть не прослезилась, нюхая воздух. Это какие же духи и сколько они стоят? Гостья пробыла недолго, минут пятнадцать, от силы двадцать, а потом ушла, неся в руках довольно большую коробку. Анфису чуть не разорвало пополам от любопытства. Она вылетела из двора и увидела, как незнакомка быстро поднялась на горку, села в ярко-синюю большую машину и исчезла. Фиса понеслась к Раисе. – Ну, купила мыло? – заорала она с порога. – Какое? – шарахнулась от нее бабка. – Так зачем на рынок гоняла? – А… а… – протянула старуха, – мыло! Взяла, конечно, детское, дешево сторговала, не зря каталась. – Кто ж тебя привез? – не утерпела Фиса. – Разве не узнала? – усмехнулась бабка. – Нет. – Наташка, дочь Клавки. – Вот те на, – оторопела Фиса, – какая стала, прямо барыня. – Точно, – кивнула Раиса, – хорошо живет. – Чего приезжала? – Навестить, – коротко уронила старуха, – давно не виделись. Анфиса покачала головой. Уж точно, что давно, лет пятнадцать, не меньше! – Никак ты ей подарок сделала, – продолжила она «допрос». – Какой? – спокойно поинтересовалась баба Рая. – Коробку она несла! – Экая ты глазастая, – скривилась соседка, – все приметила. Отдала ей две иконы. Анфиса невольно бросила взгляд в красный угол. Все образа висели на месте, под ними теплилась маленьким огоньком лампада. – Не эти, – бабка перехватила взгляд Фисы, – другие, на чердаке лежали, от отцовой матери остались. Мне ни к чему, пусть Наташка владеет. В моей голове поднялась буря. Ярко-синяя машина, джип «Лексус» был у Вики. Это она приехала к бабке, Анфиса, очевидно, подслеповата, меня она приняла за Веру, а Вику за Наташку. Очень хорошо помню, как в тот трагический вечер, доставая из шкафа сервиз, Столярова рассказывала: – Вот повезло! Посадила бабку в машину, довезла до богом забытой деревеньки и купила сервиз за триста баксов! Чистое серебро! Ей от родителей остался! Да я похожий недавно в антикварном, на улице Комолова видела, жаба задушила купить, десять тысяч за него просили, уехала, потом спохватилась, ну чего жадничаю, ведь уникальная посуда! Только поздно, пока я, глупая, колебалась, другие, умные, подсуетились и купили, ушел сервизик! А тут! Такая удача! – Баба Рая бедно жила? – спросила я у Анфисы. – Как все, – ответила та, – от пенсии до пенсии, на похороны собрала, мы только на водку скинулись, чтоб помянуть по-человечески! Когда пенсию задерживали, плохо было, ничего в магазине не купить, с огорода ели. Вот телевизор у Раисы сломался, прям горе, за починку столько заломили, пришлось ей из «смертных» вынимать! – Что же она сервиз не продала? – Какой? – вытаращилась Анфиса. – Ну тот, серебряный, неужели никогда не видели? – Чего? – совершенно обалдела соседка. – Сервиз? Из серебра? – Ага, достался ей от матери. Анфиса тоненько захихикала: – Ты, Верка, совсем в своем городе всякую память потеряла. Раиса-то из сирот, по молодости в колхозе работала, ни отца, ни матери не помнит, какое серебро! Когда ее Колька замуж брал, у Райки исподнего не имелось. Сама я не видела, но мне мать рассказывала. Вот мы хорошо жили, справно, масло ели каждый день, а Райка голытьбой родилась, такой и померла. Колька пил горькую, откуда у них деньги? Напутала ты с посудой. Кружек у ней полно, эмалированные, фарфоровые, пластмассовые… Еще скажи про золотые вилки! Я молча посмотрела в сторону покосившегося домишки. Всякое случается у людей, живут впроголодь, болеют, ходят босиком, а семейные ценности не продают. И соседке Раиса могла ничего не показывать, небось стоял сервиз в самом укромном месте, под кроватью у бабки. Деревенские люди осторожные, хвастаться достатком не станут. Это немцы, чуть заработав, начнут перекрывать крышу и ремонтировать дом; наш крестьянин, если не пропьет, спрячет денежки в чулок, на черный день. Во-первых, он не приучен жить в красоте и уюте, а во-вторых, не хочет стать объектом зависти, выделиться из толпы. Нет уж, плохо, грязно, без воды и газа, зато как все. – Можно мне взять на память фотографию бабы Раи, – спросила я, – в избе на стенках висят? – Мне-то что, – пожала плечами Анфиса, – хоть все выноси. Твое теперь имущество будет, пополам с Наташкой, других наследников нет. Оставив Анфису на скамейке, я прошла в избу, потом, высунувшись в окно, крикнула: – Аня! Девушка мигом прибежала на зов. Я указала на снимки. – Подскажи, кто из них баба Раиса? |