Онлайн книга «Жаба с кошельком»
|
– Дай договорить, не перебивай старших, – взъелся на нее Кеша. – Едем дальше: доктор. Ну-ка сделайте из этого слова «женский» вариант. – Докториха. – Докторица. – Ну что, теперь ясно? То же самое с врачом, с «ним» все ясно, а с «ней»? Врачиха? Следовательно, нечего бабам лезть в медицину, не их ума это дело. Космонавт, пилот, адвокат… – Ну с последним ты перегнул палку, – возмутилась я, – адвокатша можно сказать или адвокатесса! – Звучит отвратительно, – скорчился Кеша, – и в армию бабам никак нельзя. Он генерал, она… – Генеральша, – завопила Маня, – вот и фиг тебе! Дурак! – Сама такая, – мигом отбил Кеша, – генеральша – это жена генерала. Ну-ка, а с президентом что? Как вас величать на посту главы государства? Президентка? – Неправда твоя, – взвыла Манюня, – вракушки! Есть такие профессии, куда по твоей логике мужчинам вход воспрещен! Кеша снисходительно глянул на раскрасневшуюся девочку. – Ну-ка, назови хоть одну! Маруська слегка растерялась, я же быстро стала вспоминать – токарь… токариха? Слесарь… слесарица? Шофер… шоферица? Академик… академица? Вот какая отвратительная несправедливость, причем существует она, кажется, лишь у русских. У немцев, например, вы к названию любой профессии просто прибавляете суффикс «ин», и получается женский вариант, исключений нет. – Слабо, – подвел итог Кеша. – Домработница, – заявила Ирка, ставя на стол блюдо, – вот, пожалуйста, домработница. Домработников не бывает. – Ладно, – хмыкнул Кешка, – согласен, это оставляйте себе, насчет домработницы не спорю, самое ваше занятие. Вымолвив последнюю фразу, он встал и вышел из комнаты. – Лучше бы ты молчала, – налетела на Ирку Маня, – нашла что сказать! – С какой стати возник спор? – спросила я. – Аркадий сегодня процесс проиграл, – пояснила Ольга, – вчистую, полный аут. В составе суда были одни дамы, прокурор женщина, обвиняемая тоже, и все свидетели, как на подбор, бабы, вот он и взъелся. – Не обращай внимания, – утешила ее Маня, – утром проснется, устыдится, за подарком побежит. – Нечего ему стыдиться, – вдруг подал голос Александр Михайлович, – бабам и впрямь противопоказано соваться в кое-какие области. Например, следователь! Это же катастрофа! На этой работе не имеет права сидеть человек, у которого настроение зависит от физиологического цикла, понимаете, о чем я говорю? От возмущения я проглотила почти целый лимон, вместо того чтобы выжать его в чай. Нет, вы слышали? – Полное отсутствие логики, истеричность, вздорность, нежелание выслушать оппонента, бахвальство – вот что отличает даму-следователя, – ярился полковник, размахивая бутербродом с жирной ветчиной. – Еще хорошо, что при ней, как правило, имеются мужики-оперативники, иначе беда. Ни одна бабенка не способна размотать дело от начала и до конца, ни соображения, ни спокойствия, ни умения трезво оценивать события. Место бабы у плиты, ладно, еще в детский сад можно, воспитательницей, в малышовую группу, а вот в школу уже нет, там на пороге следует опустить шлагбаум. Из-за того, что науку ребятам растолковывают климактеричные истерички, у нас и вырастают идиоты! У доски должны стоять мужчины, у них, по крайней мере, гормоны не влияют на мозг. – Еще как влияют, – взвилась я, – да у парней первые сорок лет жизни в голове одни гормоны, ничего там больше и не сыскать. – У мужчин вообще не бывает нормального отрезка жизни, – взвизгнула Зайка, – до пятидесяти лет они дети, а потом плавно въезжают в маразм! – Шкафы они никогда не закрывают, возьмут вещи и уходят, нет бы дверь притворить, – вступила в беседу Ирка, – и круг от унитаза не опускают. – Абсолютно безответственные существа! – Ленивые, сами никогда утром не встанут! – Вечно шмотки поразбрасывают. – В ванну пинком не загонишь. – Чуть насморк получат, сразу умирают. – Зеркало в ванной зубной пастой заплевывают! – Грязи никогда не видят. – Самоуверенные, наглые, по большей части совершенно тупые, ничего не читающие, – мстительно завершила я и выхватила у полковника бутерброд. – Положи на место! При твоем весе ветчина просто вредный продукт. Кстати, мужчины выглядят намного хуже женщин из-за того, что не могут сладить со своим аппетитом. Я рядом с тобой гляжусь девочкой. Если и дальше будешь лопать свинину, сойдешь за моего дедушку. Ирка, Машка и Зайка радостно засмеялись. Марго и Федор молча уткнулись в тарелки, они решили не принимать участия в жаркой баталии. Дегтярев резко покраснел, пожевал нижнюю губу и заявил, тыча в мою сторону пальцем: – Что же касается русского языка, то я знаю одно существительное, которое, Дарья, замечательно подходит к тебе и остальным бабам, но совершенно не применимо к нам, представителям сильного пола. – Почему? – спросила я. – Оно не имеет мужского рода, – сообщил полковник и довольно улыбнулся: – Знаешь его? – Нет! – Сказать? – Да!!! – Зануда! – выпалил Александр Михайлович, вставая. – Ты, Дашутка, зануда, а теперь переведи это слово на меня! То-то и оно! И с выражением полнейшего счастья на лице он вышел. Меня накрыла волна негодования. Зануда?! Я зануда? И этому человеку я собиралась подарить полностью раскрытое дело? Назвать имя, фамилию и адрес организатора убийства Андрея Литвинского? Готова была отказаться от славы великого детектива? Ради кого? Вся кровь бросилась мне в голову. Я схватила чашку и опрокинула ее на скатерть. – Какая гадость! – воскликнула Зайка. – Я нечаянно! – Да не о тебе речь, – отмахнулась она, – предлагаю объявить мужикам бойкот! – Федор ни при чем, – быстро сказала Марго. Рароэнтолог закивал: – Да, да, я абсолютно не разделяю высказанных здесь экстремальных постулатов. Женщины – лучшая часть человечества. – Ладно, – кивнула Зайка, – мы оставим тебя в живых, но остальным плохо придется! Значит, так, Ирка, зови Катерину. Повариха прибежала немедленно. – Что случилось? |