Онлайн книга «Гусарские страсти»
|
— Вот и я! Твои родственники единственный шанс попировать. Всё! Идем вместе! Сначала в лабаз! Магазин радовал изобилием спиртного: коньяки, иностранные и местные вина, водка. Приятели вывернули карманы и подсчитали деньги. Пятнадцать рублей с мелочью. — Никита! Если купить коньяк — хватит на одну бутылку. Маловато чтоб разогреться. Водку взять — банально. Берем три бутылки кубинского рому! Вкусно, крепко, оригинально! Пираты, пиастры! Идем на абордаж твоих родичей! Кар-р-рамба! Жаль, последние пятнадцать рублей до копеечки истратим. Даже шоколадки детям не купить. Детки в том доме водятся? — Вроде да. Точно не знаю. У моей почти сестры есть муж. Ей лет тридцать, и наверное, дети есть… Ирина… — Тридцать лет! Мой любимый возраст! Ирина! Мое любимое имя!.. А, да! Муж, говоришь? И он тоже будет? — Не знаю. Он летчик, она стюардесса. Летают в разных экипажах. Так что… Не знаю. — Значит шанс отсутствия мужа имеется. А почему почти сестра? — Да я ее так называю. Они мне и не родные, по большому счету. Это семья деда от первого брака, а дед отчим моей мамани. — К черту подробности! «Не родные» оправившись от неожиданности (вдруг вваливаются два офицера! добро бы хоть один!), засуетились-захлопотали, раздвинули стол. К гостевому кубинскому рому добавились две хозяйские поллитровки водки. Закуски, всё такое. В общем, развиднелось… Хлюдов сосредоточился на охмурении Ирины, плел ей о своем московском детстве, о бурной юности, сыпал столичными сплетнями. Выяснилось, что он на дружеской ноге со всем звездным составом Ленкома, а К… (фамилия звезды театра и кино упомянута походем), вообще ему за сигаретами бегает. И, разумеется, Ирина «клюнула». Не каждый день в наше-то захолустье заносит такого мажорного! Да и сам собой недурен — строен, голубоглаз… Дальше — больше. Вот и музычку включили, сейчас танцевать начнут. Ага, медленный танец. В обнимочку. Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе. Буквально… Ирина томно хихикала, прижимаясь к Хлюдову, а тот нашептывал ей на ушко и нашепывал. — Володя! На минуточку можно? — поймал паузу между танцами Никита. — Чего тебе? — Ну, к столу-то подойди! Что мне, одному пить?! — А, пить?! Это завсегда! Н-наливай! — Не лезь, гад, к моей сестре! — прошипел Никита, наливая. — Ты ей уже всё ухо изжевал поцелуями. Мне потом стыдно будет появиться в этом доме. И муж у нее — здоровенный «шкаф». И тебе достанется на орехи, и мне перепадет ни за что. — Отстань! Не лезь в нашу с ней личную жизнь! — Ага, уже в вашу личную! — Не видишь, девушка нуждается во мне, как цветок в пчелке! Я ее непременно опылю! — Да? А ее ты спросил? — А то! Ввожу в курс дела: Ирина пригласила меня к себе в гости. Муж сегодня ночью в отлете, вернее, в полном пролете. — Он утром вернется и отправит тебя в последний полет — в штопор, с четвертого этажа. Учти, до аэропорта здесь — два шага. — Ерунда! Гусары любят риск! Сейчас допиваем ром, и мы с ней идем к ней. Там ребенок, но заночует у свекрови. Мы обо всем договорились! — Договорились они! А со мной — договорились? — А ты тут при чем? Ты что, сваха? Сводник? — Дурак! Ты нагадишь, наследишь, а со мной разговаривать перестанут и на порог больше не пустят. И потом! Где ты предлагаешь мне болтаться всю ночь? На вокзале куковать до утра? — А чего болтаться? Езжай в Педжен! — Как же я до него доеду? Денег-то у нас больше нет. Проездные документы выписаны на твое имя. — Вот черт! Навязался на мою шею. Хомут! Расслабиться мешаешь! — Я?! Я тебя сюда привел, накормил, обогрел! С Иркой, дурой длинноногой, познакомил! И я же ему мешаю! — Никит, признайся, ты мне просто завидуешь. Хотел бы оказаться на моем месте? Никита угрюмо промолчал, давая понять всю неуместность… Хлюдов истолковал с точностью до наоборот: — Слушай, а может она и тебя в гости пригласит?! Втроем будет еще веселее. Не пробовал ни разу? Спроси у сестрицы — она согласится, зуб даю! — Ты пошлая и наглая морда! — резюмировал Никита и неожиданно для себя буркнул: Сам спрашивай… — И спрошу! — И ведь пошел, поганец, спрашивать! Благо новая пластинка поставлена… Ромашкинская «родственница», то бишь Иркина свекровь из своего угла за столом наблюдала с явным неудовольствием за Хлюдовым и поведением снохи. С неудовольствием — мягко сказано, очень мягко. Нет уж! Никита встал и объявил: — Спасибо за гостеприимство, но нам с Володей пора. Поезд скоро. Наверное, автобусы уже не ходят. До вокзала добираться долго. Ромашкинская «родственница», то бишь Иркина свекровь воспрянула, радостно предложила выпить на счастливую дорожку, на прощание: — Ребятки, заезжайте, заходите в гости! Никитушка, не забывай нас! — Но в прихожей прошептала на ухо: — Чтоб ноги этого капитана больше не было в моем доме. Я этой вертихвостке, шею намылю, а ты приятелей к нам боле не води! Ирина тоже сняла плащ с вешалки и громко сказала, адресуя свекрови: — Думаю, мы на последний троллейбус успеем. Поеду домой. Славик возможно вернется утром из полета. Женщины скрестили взгляды, сверкнули ими словно клинками, укололи друг друга и разошлись. Ирина выскользнула на улицу мимо Никиты, слегка коснувшись его бедром и больно ущипнув за ягодицу. Хлюдов громко произнес: — Премного благодарю! Честь имею! Приятно было познакомиться с уважаемым семейством! До встречи! — картинно приложил три пальца к козырьку фуражки и щелкнул каблуками. Эхо последней фразы еще стояло в комнате, а Хлюдов уже спускался по лестнице с Ириной. — Никитушка! Увези его в свой гарнизон, от греха подальше! Прошу тебя! — запричитала Иркина свекровь. — А то хуже будет! Всем! И тебе, Никитушка, и тебе! — Бу— сделано! Обещаю! Извините! — он ритуально чмокнул «родственницу» в щеку и побежал догонять новоявленную парочку. Моросил мелкий теплый дождь. Декабрь называется! Обдуваемая ветерком, голова мгновенно посветлела, мысли построились. — Вовка! Хлюдов! Через пять минут — последний троллейбус! Побежим — успеем! — Последний троллейбус по улице мчит, верша по бульварам круженье… — блажно запел кобеляка Хлюдов. Ирина сморщила нос: — Ребятишки! А может, пойдемте ко мне в гости? Посидим, кофе попьем, шампанского, музыку послушаем. У меня АББА есть. Люблю шведов! Потанцуем… И так далее… — Нет! Надо ехать! — твердо отказался Никита. |