Онлайн книга «Рейдовый батальон»
|
— Не ори лейтенант, не пойду! Там смерть. — На счет два, ты труп! Раз… — И я ткнул ствол автомата ему в нос. Кровь тонкой струйкой потекла по губам и подбородку. Второй раз считать не пришлось. Злобно ругаясь и что-то шипя на родном языке, затравленно глядя мне в глаза, он выполз из своей щели. За следующим выступом лежал свернувшийся в калачик Алимов. Ну и дела, все тут! Рядом лежал Колесо и, закрыв глаза, стрелял из автомата, куда-то в небо. — Колесников! Очнись! От тебя воняет! Почему взводного бросили, сволочи! Где Острогин и саперы? Алимов, весь трясясь, показал рукой в сторону груды камней, а Колесников промычал: — Мы не дошли, «духи» обстреляли. Не пройти, отсюда бой ведем. — Вижу, как ведете, и чего еще ваши жопы на кожу для барабанов не пустили? Лечь всем в цепь и вести прицельно огонь по «духам»! Серега-а-а! Серега-а. — Да, я здесь, — заорал он в ответ издали. — Я тут с саперами. «Духи» нас давят! Ура замполиту! Родной ты мой! Вылез! Ник, я тебя люблю-ю! Живем!!! — Наверное, живем. Ты там с кем? Сколько с тобой бойцов? — Только два сапера. «Духи» с обеих сторон залегли. Молотят. Где мой взвод, не видел? Все узбеки разбежались. Ну не гады ли? — Я их тут на пригорке собрал. Все живы. Только обделались твои «орлы»! До Серегиного укрытия было метров тридцать и приходилось лежа громко орать, но это нас обоих подбадривало. Свистящие над головой пули настроения не поднимали. Мандраж во всем теле усиливался. Била какая-то нервная дрожь. Всего ломало и выворачивало. Я снял бушлат и прополз по камням и колючей траве немного вперед. Затем оглянулся и прикрикнул на солдат: — Колесо! Будешь заряжать с Алимовым магазины! Васька! Ларик! Хафизов! Хайтбаев! Огонь! Держаться! Всем огонь огонь! По нам несколько раз выстрелили из гранатометов или «безоткатки». Одна из гранат прошла чуть выше над головами, другие взорвались в камнях, не долетев. Не попали, мерзавцы. Это хорошо… Вдруг с вершины, метрах в двухстах от нас, заговорил кто-то в громкоговоритель. — «Шурави»! Сдавайтесь! Не тронем. Сдавайтесь, а то все будете мертвый! Совсем-совсем мертвый. Сдаетесь, будете живой. Командир, сдавайся! Не тронем! Выходи! Мусульман, стреляй русский офисер! Серега заорал в ответ: — Иди сюда сам, попробуй возьми в плен! Давай, друг, скорей! Вперед! Под эти свои дикие вопли он вместе с саперами палил во все стороны. Стреляли мы, стреляли в нас, горы отвечали эхом, постоянно что-то орали в мегафон «духи». Сайд Мурзаилов выполз на пригорок с ПК, взялся за дело, и «духи» сразу приуныли. Хафизов с ручным пулеметом, поборов страх, прикрыл правый фланг, отогнал духов. Закрепились — теперь нас уже не сбить! Колесо и Алимов не успевали перезаряжать магазины. Этот ад продолжался, уже черт знает, сколько. Голова гудела от грохота и гари. Несмотря на начавшийся дождь, было жарко. Все тело горело и пылало. Возбуждение боя захватило, понесло, страх пропал. Горный костюм промок насквозь. Я что-то кричал, командовал, куда-то стрелял, переползал, швырял гранаты. Вдруг автомат заклинило. Патрон перекосило! Достал шомпол, разобрал автомат, патрон не выбить — никак! Зараза! Кто-то зарядил в магазин патрон 7,62 вместо 5,45? И как он в магазине поместился? — Бойцы! Огонь! Я сейчас отползу, и быстро вернусь. Держаться! Я сполз чуть вниз в укрытие и продолжил вышибать шомполом из ствола перекошенный патрон. Минут через пятнадцать это удалось и я с сожалением стал возвращаться на огневую позицию. Вдруг мне навстречу выползли, один за другим все бойцы. — Куда! Куда, сволочи! Назад! Парни назад! Ползите обратно на горку! — Товарищ лейтенант! Ты куда ушел? Одним нам там страшна, сап-сем страшна, — забубнил верзила Мурзаилов. — Да тут я, тут, сказал же — держаться! — Мы испугались, — промычал Хафизов. — Назад! Возвращаемся! Огонь! Всем огонь! Не отступать! И тут раздался топот сапог, шум камней, крики: — Свой, не стреляйте. Это подбежал Сергей с саперами. Он громко матерился. — Вы куда все делись? — А ты какого хрена примчался? — удивился я. — Когда вы объявились, думаю: все, ура, спасены. Да и «бородатые» чуть отползли. Кричим, переговариваемся, душа поет, а как тебя не стало не слышно и огневая поддержка стихла, «духи» вдруг как попрут. Им же трупы и раненых вытащить надо. Я в одного верзилу весь магазин выпустил, а он орет, идет и не падает! Стреляю, а он, скотина, не валится! Патроны кончились — вот мы и дали деру. Отступили. — Много мы их перебили? — Ник! Да черт знает! Там целая лавина пошла. Человек двадцать. — Ладно, здесь будем держаться, пока сможем. Если собьют — крышка нам всем. Снизу закричал ротный: — Мужики, сейчас вертушки подойдут, поддержат! Не отползать, держаться. Не бежать! — Товарищ замполит! Патроны кончились, я снарядил все магазины, — пробубнил Колесо, дергая меня за рукав. — Запас кончился. — Колесников! Надо говорить «товарищ лейтенант»! Пентюх! Чему тебя учили! — А меня в Союзе учили подметать, землю копать, да строить дома. Я стрелял всего один раз в учебке и эти уставы не изучал. — Колесо, ползи за патронами к ротному. Хватит болтать! А «духи» тем временем, продолжали поливать нас свинцовым дождем. Они патронов не жалели. По-прежнему что-то кричали в мегафон, что-то обещали. Автомат начал заедать от толстого слоя нагара, и при смене пустых магазинов на заряженные приходилось затворную раму досылать ногой. После этого он, как это было ни удивительно, все равно стрелял! Да, это тебе не амереканская М-16! Та уже давно бы зачахла и отказала. * * * Внезапно в воздухе появился «крокодил». Вертолетчик явно не понимал, где и кто из нас находится. Кто внизу: свои, чужие? Рота дружно зажгла дымы. «Ми-24» сразу радостно принялся утюжить господствующие над нами высоты. Дружное «ура» пронеслось над нашими позициями после епервого залпа неуправляемыми ракетами. — Ура! — заорал и я. Слезы радости и счастья брызнули из моих глаз. Спасены! Погонов и Гудков вытащили к валунам «Утес» и АГС и молотили по противоположной вершине. Наша радость была недолгой. По вертолету начали стрелять пулеметы, и вертолет, плюнув «нурсами», еще разок развернулся и ушел на базу. Я шустро пополз на четвереньках к ротному. — Ваня! Куда он улетает? Что случилось? — Летуны сказали, что топливо кончается. — Другие прилетят? — Вряд ли. Нам только все начальники орут: держись, Иван! От комбата до комдива. Комдив только что сыночком называл. Призывал держаться. Обещал, помощь идет… |