Онлайн книга «Рейдовый батальон»
— Хочешь быть здоровым и выжить в армии: «не чмырей», «не будь чмошником», а то задолбят сержанты и старослужащие. Ты, верно, бывший студент? — Да, почти год учился, пока в армию не забрали. А в Афган я добровольцем пошел, сам рапорт писал. — Придурок как и я! — Почему? — Потому что, значит, не я один такой чокнутый «дятел». Есть еще добровольцы на этой войне… Солдатик грустно засмеялся. — Напомни, как тебя зовут! — Витька. — Эх, Витька, ты Витька! Виктор — победитель! Мойся, стирайся, не унывай, не отчаивайся, и все будет хорошо. Домой вместе уедем. Понял меня? Обещаю! — Понял, товарищ лейтенант! — Чего тебе от меня надо? — переспросил я солдата. — Командир роты зовет. — В Кабул? В медсанбат? К своей малярийной инфекции? — Нет, на высоту, на КП роты. — На высоте сидит зам. комроты Грошиков. Но вообще, ты прав, в данный момент он — ротный. «И. О. ротного» не звучит, а зам. комроты не понятно, ведь я тоже зам. Ротного, — принялся я разглагольствовать, из-за нежелания бродить под лучами палящего солнца. — Вы же замполит? — Эх, Витька, это и есть зам ротного, но только по политической части. — Понятно, а я думал, как это так — «замполит»? — И не поймешь: где тебя готовили и чему учили? Ни стрелять не умеешь, ни маршировать, ни обратиться, как положено. Чего это «длинноногому» нужно от меня? — Не знаю, он не сказал. А почему я не умею ни чего, так мы вместо подготовки в Туркмении дома строили. — Да это я так, сам с собой рассуждаю. Знаю сам, как вас обучают, сам участвовал в этом процессе. Ну, иди, скажи: сейчас приду. Грошиков встретил меня радостным ржанием и восклицаниями. — Ник! Жив и не ранен! Везучий! Как они все старались и лупили по тебе! Живучий, гад! — А ты что хотел, что б попали? — Что ты, что ты! Собирать тебя надо было бы по частям, упаковывать, да тащить вниз. Только лишняя головная боль и морока. Ладно, живи. — Сволочь ты! Вместо сочувствия — издеваешься. — Почему же издеваюсь? Я откровенно рад, что ты жив, дышишь, и не являешься в данную минуту «грузом 200». — А уж как я этому рад, ты и представить не можешь. Это ты, наверное, их специально на нас навел. Самому до меня не дострелить, подстраховался, да и из вертолета ракетой надежнее! — Х-ха-ха-ха! Молодец, замполит, не унываешь. Но тебе везет. Не убьют — будешь жить! Гы-гы! Точно! Ха-ха! Это я тебе говорю. Чаю хочешь? — Чаю, чаю. Надоело уже чай хлебать. — Ну, извини, водки нет! — Я и не прошу, я не люблю эту заразу. Предпочитаю коньяк. — Вот еще и носом крутит — коньяк ему подавай. — Чего бурчишь? Ведь и водки у тебя тоже нет. Да и в этом пекле водку пить — самоубийство! — А баночку сока хочешь в виде премии за живучесть? — Сока? Конечно, хочу! Спрашиваешь. Грошиков достал из мешка стограммовую баночку яблочного сока, пробил дырки, и мы распили ее на двоих, по-братски. Вдруг раздался сильный грохот. Там, в долине, где ползала наша техника, к небу взметнулся столб черного дыма и пыли. Сергей схватил наушники радиостанции и стал напряженно вслушиваться в эфир. Повернувшись ко мне, он с ужасом произнес: — МТЛБ разнесло на куски. Там был старший лейтенант Быковский и еще два «карандаша». Всех грохнуло! Фугас! Суки духи! Давай дуй к взводу, комбат будет по связи на все точки выходить. Быстрее беги, да под ноги смотри… Я мчался к взводу и соображал: «Сашка! Это ведь тот Сашка, с которым почти одновременно в полк приехали. Такой здоровый парень, жизнерадостный! И вот его уже нет. А ведь еще пару дней назад за одним столом завтракали в столовке, шутили, анекдоты травили. Знать, духи фугас заложили солидный — метров на тридцать столб дыма поднялся!» Едва я прибежал, как меня вызвали на связь. Комбат спросил, как обстановка, как дела, как самочувствие после обстрела вертолетами, и приказал усилить наблюдение, повысить бдительность и т. д. и т. п. Ночь прошла спокойно, день тоже. Рискнул и сходил к Корнилову, поиграть в карты. Переживали гибель минометчиков, погрустили, поболтали. — С-слушай, Ника, душа требует разрядки. П-пострелять что ли в ущелье? А то по нам лупили, а мы даже ни р-разу не выстрелили. — Давай сделаем так: часов в двенадцать ночи из всех стволов жахнем в ущелье, — согласился я. — Сначала мой взвод, а потом ты огнем поддержишь. Для успокоения нервов. А то у меня на душе так гадко. — Ага! Д-давай. Повеселимся. * * * Ровно в полночь со всех постов мы принялись молотить в ущелье. Взвод Корнилова также присоединился и все огневые точки дали салют погибшим. Постреляли минут пять, пустили для вида пару осветительных ракет. Тут на связь вышел комбат. — Что за стрельба? — Да часовой что-то в лощине заметил, — ответил я. — Ну, так вот, в пять часов сбор, на точке оставить по одному бойцу тебе и соседу. Проходишь мимо него, и все дружно ко мне! — распорядился Подорожник. — Полная выкладка, ничего не оставлять. Развеетесь, прогуляетесь, заодно и проверите, что там в лощине творится. Времени на передвижение — один час. Опоздаете — будете тренироваться. Сейчас оружие почистить. Как понял, прием? — Вас поняли, — вздохнул я и отправился к Корнилову. — Ну, попали! Завтра нас усатый «вдует» на всю катушку. Короче, Чапаю говорим, что тебе тоже было видно какое-то движение. — Да, понятно-понятно. Почудилось, — согласился Сашка. — Почудилось, причудилось, привиделось. Но вот, скажу тебе: пару магазинов выпустил, швырнул гранату, хоть знал, что никого внизу нет, а чуть-чуть на душе после гибели наших полегчало. Вроде как будто кого-то завалили. — Мне т-тоже полегче стало. Ну что, утром в путь? — Жди меня, только не стреляй с перепугу! * * * В пять утра бойцы засуетились, подгоняемые двумя сержантами. Барахло сложили еще с ночи, осталось только бушлаты да плащ-накидки приторочить к мешкам. И в путь. В предрассветных сумерках идти неудобно. Кроссовки скользят по сырым камням, идем, то и дело спотыкаясь и чертыхаясь. Дубино костерил, на чем свет стоит себя, солдат, комбата. Меня он тактично не упоминал. Взвод Корнилова нас уже поджидал, сидя на мешках. — Ну, погнали? — П-погнали. Нам еще повезло, что Чапай был рядом. Мы послали в дозор двух бойцов и под их прикрытием поднялись, затем спустились и вновь поднялись. Вот и весь марш-бросок. Забрезжил рассвет, лучи солнца играли на вершинах. Еще не жарко, но уже и не прохладно. Поднимаясь по склону к лежбищу управления батальона, мы брели под насмешливыми взглядами охранения. На выложенных для укрытия валунах, сидели и пили чай командир взвода связи и прапорщик, Айзенберг, начальник батальонного медпункта. |