Книга Гарпия с пропеллером, страница 70 – Дарья Донцова

Легче становится, когда пьяница переходит в последнюю стадию – «косеет» от чайной ложки и спит сутками. Впрочем, зря радуетесь, если ваш супруг доехал до этой остановки, следующая, как правило, носит название: «Белая горячка».

Почему же мы живем с алкоголиками? Не знаю, как другие, а лично я поначалу была полна педагогического энтузиазма: ничего, я его перевоспитаю, отобью охоту к возлияниям. И потом, ему одному будет плохо, еще погибнет! Понадобилось довольно много времени, прежде чем ко мне пришло понимание: переделать пьяницу невозможно, и он великолепно проживет и без меня. Просто найдет себе другую дуру, готовую содержать муженька. Я-то выскочила из западни, лишь слегка помяв перья, но многие так и не решаются на это из чувства долга. Дорогие мои, помните, что долг платежом опасен, и уносите поскорей ноги от пьяниц, им лучшая жена – бутылка. И потом, ребенку-то за что такие муки?

Я купила пиво, поллитровку водки, батон белого хлеба, граммов триста дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько.

Увидев «продуктовый заказ», Ростислав чрезвычайно оживился.

– Выпьешь со мной? – потирая руки, спросил он.

Я достала тысячу рублей, помахала купюрой перед носом опустившегося мужика:

– Хочешь заработать?

Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал правду:

– Деньги завсегда нужны, только свадьбу тебе могу снять, если фотоаппарат мне дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня.

– Снимки не нужны.

– Чего тогда? Давай налью.

Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Сейчас глотнет и мигом захрапит.

– Нет, и выпивку, и деньги получишь после того, как ответишь на мои вопросы.

Будь на месте Ростислава нормальный человек, я никогда не стала бы беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не воспримет мои вежливые просьбы. Тут нужно хамить и рявкать, одновременно показывая бутылку и деньги.

– Давай спрашивай, – тут же согласился алкоголик.

Вот вам и основной аргумент, почему нельзя жить с пьяницей. Такой за бутылку согласится на все, даже на убийство.

– С чего ты решил, будто Милена умерла?

– Так приходила баба, вся в слезах, эх, денег жаль, сейчас бы пригодились.

– Ну-ка, изложи ситуацию по порядку.

– Дай пивка хлебну!

– Сначала деньги, потом стулья, – отрезала я, – колись, рыбка моя!

Ростислав когда-то хорошо зарабатывал. Фотограф он был первоклассный, снимки печатались в разных изданиях, а еще имелись заказы, частенько приглашали снимать дни рождения, свадьбы. Приходько кривлялся, ходил лишь к знаменитостям и заламывал за услуги непомерные деньги. Женщины около него не удерживались. Правда, в те времена Ростислав пил не так сильно, не мучился от похмелья, имел машину и дачу. Недостатка в бабах, мечтавших прибрать к рукам обеспеченного холостяка, не было. Но, прожив с ним пару недель, женщины убегали. У Ростислава тяжелый характер: он ревнив, вечно всем недоволен, терпеть не может, когда с ним спорят, и очень злится, если любовница высказывает по какому-нибудь вопросу собственное мнение. Он и в те годы не отказывал себе в удовольствии выпить. Дольше всех, почти год, около него продержалась Милена. Приходько даже начал подумывать о свадьбе, когда случилось несчастье. Несмотря на вздорный характер, фотограф был по-детски доверчив. Милене он верил, как себе, и считал ее почти женой. Именно поэтому поручил любовнице съездить во Львов и получить там причитающуюся ему большую сумму. Дело в том, что иногда Ростислав делал порнофотографии. Ничего отвратительного и грязного! Он создавал нежные, эротические снимки. Естественно, Приходько не торговал ими в подземных переходах. У него было несколько постоянных клиентов, богатых мужчин, которые заказывали сессии. Ростислав нанимал нужных девиц, а потом отвозил снимки клиентам. Один из них жил во Львове, и Приходько никак не мог к нему выбраться. Вот и попросил Милену скатать в Западную Украину. Она охотно согласилась.

До Львова она добралась без приключений, получила немалые деньги, а вот назад не вернулась.

Встревоженный Ростислав принялся звонить в аэропорт, узнал, что рейс благополучно прибыл, и растерялся. Ну куда подевалась Милена? Истина выяснилась через несколько дней. К Приходько приехала женщина, молодая, но некрасивая, какая-то блеклая, и, вытирая глаза платком, сообщила:

– Мила погибла в автокатастрофе, разбилась, когда ехала из аэропорта в Москву.

– Как? – закричал Ростислав.

– Мы ее уже похоронили, – ответила незнакомка, – на Сомовском кладбище.

– Но почему… мне не сообщили? – только и сумел пробормотать Ростислав.

Она пояснила:

– Милена, моя сестра, очень скрытная была. Небось ничего вам о родственниках не рассказывала, и мы не знали о вас. А вчера случайно, разбирая ее сумку, наткнулись на записную книжку, адресов там мало, вот решили ее друзей оповестить. Вы съездите на кладбище, поклонитесь.

У Ростислава запульсировала в висках боль.

– А денег в сумочке не было?

Девушка покачала головой:

– Совсем немного, рублей пятьдесят.

– Где это Сомовское кладбище?

– За МКАД, село Кропотово.

– Что же не в Москве ее похоронили?

– У нас там место, – пояснила сестра Милены, – могила родственников.

После ее ухода Ростислав заметался по квартире. Милена никогда ничего о себе не говорила, сказала только, что сирота. Ростислав ни разу не был у нее в гостях. Первое время после знакомства они ходили в рестораны. Милена оказалась не из тех, которые, оттопырив нижнюю губу, ноют:

– Теперь вези меня домой, в местечко Гадюкино, сто километров не доезжая до Китая!

Нет, она, выходя из очередного кабака, мило улыбаясь, говорила:

– В моем районе уже не московское время, ты поймай такси, я сама доберусь.

Первый раз Ростислав, услыхав эту фразу, решил проявить галантность и воскликнул:

– Ну что ты! Разве можно! Естественно, я доставлю тебя до подъезда.

Но Милена усмехнулась: